Архивная статья из №2 за 1998 г.
…Слабый свет карбидной лампы освещает небольшое озеро в конце обвального зала. Вот уже несколько часов мы находимся под землей, протискивая подводное снаряжение по двухсотметровому лабиринту. Собираем аппараты, готовимся к погружению. Темнота, холод, замкнутое пространство — это уже довольно враждебная для человека среда. Нам же предстоит побывать в еще более опасной, никем не исследованной подводной части пещеры.
Ныряем по очереди, поэтому предстоит длительное одиночное ожидание, отягощаемое нависающими с потолка камнями, мраком и полной тишиной, давящей на уши. Тревожное, необъяснимое состояние бывает даже у опытных спелеологов — это клаустрофобия. Но ничего страшного, привычное дело при исследовании пещер…
Немного о пещерах
Пещера и вода связаны очень многим. Именно в воде образовались известняковые горы, состоящие из морских рифов и отложений. Созданные водой, они так же легко поддаются и растворению водой. В процессе этого многовекового разрушения образовались огромные пустоты с подземными лабиринтами, бурными пещерными реками, гигантскими темными залами, в которых теряется луч карбидной лампы. Крутые скалы и каменные осыпи, жидкая холодная грязь и постоянная опасность оказаться отрезанными от внешнего мира внезапным паводком. Необходимость преодолевать полностью затопленные водой проходы (сифоны) создала такой вид деятельности, а у многих увлечение, хобби, как Cave Diving.
Большинство людей приходят в Cave Diving из спелеологии, как уже сказано выше, по необходимости. Но есть дайверы, которых просто тянет на что-нибудь остренькое. Однако многих привлекает и сам процесс плавания по пещере, но желательно просторной и с чистой водой, а не так, как у спелеологов — преодоление преград и открытие никем не исследованных районов.
…На ровной глади подземного озера появляется долгожданный свет. Ходовик немного натянулся — вот я и не одинок. Помогаю снять аппараты. Подводника колотит от холода. Это потому, что протек гидрокостюм, а вода — +4 градуса. Получаю необходимые инструкции, с трудом разбирая дрожащую речь товарища. Выясняю, что через 30 метров он нашел прошлогодний ходовой конец. Пройдя по нему, наткнулся на развилку, привязал свою катушку и пошел налево. Через некоторое время, оставив ее, вернулся. Моя задача — разматывать катушку дальше. Готовясь к погружению, я почти не слушаю прыгающего от холода напарника. Подгоняю снаряжение. Два двенадцатилитровых баллона размещаю на поясе — распространенная схема подвески баллонов в узких и низких ходах. Но для данной пещеры, как показали последующие погружения, это не актуально…
Немного о снаряжении
Во многих зарубежных статьях об исследователях подводных пещер, которые переводятся на русский язык и время от времени встречаются в нашей периодике, авторы делают акцент на то, что у подводника было самодельное снаряжение, придавая этим ему оттенок этакого камикадзе-самоубийцы. Следует заметить, что это не героизм и не нищета. Дело в том, что специфика погружений в пещерах не позволяет нырять в стандартном для профессионалов и спортсменов снаряжении. Ни одна из мировых фирм не выпускает снаряжения, пригодного для пещер, а если и встречается что-либо подходящее, то все равно приходится на корню переделывать. Поэтому многие изначально делают все самостоятельно. Когда люди с таким надежным, отличным и проверенным снаряжением «выходят в свет», например, в Хургаде, то там «вызывают санитаров», а могут и просто не позволить нырять. А вот когда пишут, как люди погружаются на затонувшие корабли, в подводные гроты или тем более под лед, — это нормально.
При погружении, где всплытие невозможно из-за замкнутого пространства, а помощи напарника не может быть из-за узости прохода, аварии со снаряжением должны устраняться самостоятельно. Два баллона, два независимых регулятора, два манометра, два инфлятора. Особое внимание — освещению. Каска и, как минимум, три источника света. Ходовой конец и катушка должны без проблем разматываться и при необходимости — сматываться. Дублируются и аналоговые приборы. Снаряжение должно так размещаться на подводнике, чтобы позволить самостоятельно распутать ходовой конец, протискиваться в узости и правильно регулировать плавучесть.
…Инфлятор, встроенный в гидрокостюм, дает возможность быстро обжаться. Прозрачная, но очень холодная вода. Четыре налобных фонаря высвечивают широкий туннель, плавно опускающийся вниз. Полная тишина. Только постукивание баллонов о выступы стен и работа легочного автомата. Вываливаюсь в большой подводный зал. Регулирую плавучесть гидрокостюмом. Вижу поперек прошлогодний ходовик. Направо, метров через сто, можно всплыть в ближнем озере, но нас интересует левый ход. Перестегиваю карабин. Веревочка такая тонкая, что становится не по себе. Стараюсь не нагружать ее. Ходовик проложен в спешке, с касаниями за острые выступы, да еще и с постоянным изменением глубины, что постоянно приносит хлопоты. В случае разрыва ходового конца необходимо иметь при себе маленькую спасательную катушку для поиска. Как назло, этой самой джамп-катушки у меня сейчас нет, и я начинаю по этому поводу волноваться. Волнение тут же отражается на дыхании, приходится взять себя в руки. Постоянно слежу за приборами, за равномерным расходом воздуха из баллонов. Меняю легочники. Правило — по одной трети для каждого из баллонов. Первая — в одну сторону, вторая треть — на возвращение, третья — неприкосновенный запас в случае отказа одной из систем (в холодной воде это может быть обмерзание). Смотрю на манометры — воздуха еще очень много, иду дальше, перестегивая карабин страховки в местах подкрепления. Отсутствие какой-либо части снаряжения — у меня нет с собой катушки — всегда приводит к аварии именно в этом плане. Очередная перестежка показалась мне не совсем нормальной. Ходовик был накинут на большой камень, поэтому при перестежке пришлось широко расставить руки, чтобы дотянуться до шнурка, а сам ходовик завлекал меня в какой-то глыбовый завал. Повозившись вокруг камня, я сильно намутил со дна, и видимость на перестежке приблизилась к нулю. Шнур, заманивший меня в завал, через несколько метров привел к узости, в которую можно было просунуть только руку. Я подумал, что веревку просто завело, и попытался вывести ходовик из камней, но щель оказалась замкнутой. Впоследствии выяснилось, что за год в пещере происходят перемены, обвалы свода. Видимость стала пропадать везде. Мной овладела небольшая паника. Начал возвращаться, еще больше поднимая муть. На ощупь добрался до перестежки вокруг камня. Одной рукой держусь за шнурок по одну сторону камня, а другой — шарю в поисках спасательной нити. И не нахожу. Западня. Меня мигом прошиб холодный пот, ужас сковал все мои мысли. С трудом заставил себя успокоиться, лечь на дно и подождать. Есть вероятность, что станет хоть что-нибудь видно. Но муть и не собиралась оседать. Полная темнота, когда не видно манометра, вплотную приставленного к маске, угнетает все больше и больше. Что же делать?
Тут я начинаю потихонечку соображать, что ушел далеко по прошлогоднему ходовику, что где-то проскочил поворот налево. Значит, нужно, насколько хватает ходовика, привсплыть над мутью и осмотреться. Может быть, увижу ходовик за завалом, ведь он, по описанию, замыкается в кольцо перед соединением с нашим. А вдруг ненароком и свой увижу поблизости? Терять мне нечего. Джамп-катушка, безусловно, облегчила бы мое положение, но придется выкручиваться без нее. Я очень часто дышу, и у меня нет времени. Возвращаюсь к щели между глыбами. Всплывая, натягиваю страховочный поводок что было сил, чистая вода позволяет увидеть проход сквозь глыбы и… Белая спасительная нить появилась в огромном зале. До нее ориентировочно метров пять. Для того чтобы ее достать, мне нужно решиться и отстегнуться от ходовика. А если это галлюцинация? Найти потом что-либо снова будет трудно, может, даже невозможно. Рискую. Одно движение руки, и я крепко держу шнурок — спасен! Нахожусь в большом зале, видимость отличная. Справа вижу оставленную катушку. Настроение поднимается, дыхание в норме. Смотрю на манометры — можно еще работать. Вперед. Выбираю направление наугад. Уже плыву там, где до меня не было никого. Азарт первопрохождения охватывает меня, но радости, как и беде, приходит конец. Только все наладилось, стало получаться, как кончился шнур на катушке. Надо возвращаться…
Красоты в пещере
Не раз меня спрашивали знакомые и друзья, зачем мы ходим в пещеры. Начинаю им для вида рассказывать про неописуемые красоты, увиденные в царстве вечного мрака, застывшие сталактиты и сталагмиты, каролиты и гелектиты. Что все эти замечательные вещи можно увидеть не по телевизору и на фотографиях, а в натуре. На самом же деле не объяснишь им, что я пятнадцать лет хожу в пещеры не за этим, что все это я видел уже сотни раз и давно не обращаю внимания. Как объяснить, что ты «на игле», признаться в наркомании? Что у тебя без риска, без опасности «ломка»? Большинство людей, которые занимаются экстремальными видами деятельности, одержимые. С точки зрения многих, они нездоровы, имеют проблемы с головой. Как блестят глаза у наркомана, когда он видит мешочек с дурью, так же блестят глаза и у байкера, когда он видит новый двухподвесочный велосипед, и у спелеоподводника, услышавшего об очередной экспедиции. Каких бы денег и усилий это ни стоило, но им не обойтись без очередной «дозы». Я за здоровую наркоманию, за увлечение и одержимость.
А красота, какой бы экзотической она ни была, не в увиденном, а в ощутимом. Нельзя нарисовать ощущение адреналинового кайфа, это надо прочувствовать. Или поймешь и заразишься, или так и будешь смотреть по выходным телевизор.
Что до пещер, то какая бы она ни была, сухая или обводненная, в ней самое красивое место — выход. Недаром даже люди, побывавшие в коме, описывают длинный черный туннель, в конце которого виден свет. А дальше что? Ощущение полного кайфа!
Текст: Андрей Леонов
Метки: Техно...
