Архивная статья из № 5 (53) за 2007 г.
Едва коснувшись колесами бетонной полосы, А-300 не первой свежести компании Air Asia вновь взмыл над асфальтом, как будто раздумав совершать посадку на острове с интригующим названием Борнео.
Но затем, словно смирившись с неизбежным, грузно опустился на бетонку, еще какое-то время прокатился по взлетной полосе и, наконец, резко затормозил, давая понять, что наш полет окончательно завершился.
Непродолжительная процедура подачи багажа, загрузка его в минибас, и вот уже дорога петляет между холмами, увозя нас из аэропорта Тавау в направлении морского порта с озадачивающим именем Семпорно. Дорога показалась бы нам скучной, если бы не пара молодых финнов, которые на правах старожилов вводили нас в курс дела – как лучше провести свое свободное время на Борнео. Дело в том, что наш путь лежал на остров Сипадан, где мы предполагали дней пять посвятить нырялке, а затем заглянуть в столицу малазийского штата Сабах – город Кота-Кинабалу. В числе пунктов нашей культурной программы во время пребывания в Кота-Кинабалу были: подъем на гору Кинабалу, рафтинг на одной из горных рек, посещение местной диаспоры орангутангов – Сепилок, прогулка по подвесным аллеям парка Кинабалу, шопинг в торговых рядах.
Финны убеждали, что самым незабываемым аттракционом будет подъем на вершину горы Кинабалу, давали советы, что делать во время подъема, что брать с собой в дорогу и т.д… А самым незабываемым впечатлением будет экскурсия в обезьяний питомник Сепилок, убеждали нас финны, сопровождая эти уверения красочными картинками вроде того, как интересно наблюдать процесс ловли блох в чужой шерсти, чем породили в нас смутные предположения. Финны, удивившись отсутствию дикого экстаза по поводу перспектив братания с аборигенами, заметно поостыли, вызвав в нас чувство благодарности за предоставленную возможность на некоторое время «уйти в себя», чем мы и не замедлили воспользоваться, сократив полуторачасовый перегон на побережье.
Городок Семпорно оказался довольно крупной (по местным понятиям) портовой деревней с несколькими современными зданиями, пару из которых были отелями, асфальтированными улицами, банками и некоторыми другими косвенными признаками наличия цивилизации. Улыбчивая малайка, извинившись за вынужденное непродолжительное ожидание, тут же показала, где мы можем начинать реализацию программы по шопингу, а также по восполнению белковых и углеводных издержек наших утомленных организмов. Как всякие нормальные россияне мы немедленно приступили к еде, оставив шопинг на десерт. Впрочем, вскоре подали команду на загрузку в спидбот, в котором к тому моменту лежал наш внушительный багаж. И вот уже упругий встречный ветер охлаждает лица, разгоряченные в предвкушении встречи с легендой дайверского эпоса.
Полчаса рассекания по морской глади пролетели довольно быстро. Позади остались бухта и мыс восточной оконечности острова Борнео, который индонезийцы (как и некоторые умные книжки тоже) называют Калимантан. Впрочем, наши представления о том, что мы попадем на затерянный в океане остров, оказались иллюзией, т.к. на подъезде к острову Мабул, где располагались дайверские ресорты, гористые берега Борнео были различимы в абсолютно любую погоду. Мабул оказался зеленым уютным островком с великолепными песчаными пляжами. Кроме пальмовых рощ и деревни с аборигенами, жители которой заняты, как правило, в обслуживании дайверской братии, островок умудрился вместить в себя четыре ресорта, два из которых – Sipadan Water Village Resort и Mabul Water Bungalow – стояли на воде, будучи соединенными с «большой землей» мостами, а два других – Sipadan-Mabul Resort и Borneo Mabul Dive Resort, – располагались на суше. Но что самое интересное, на расстоянии примерно в километр от суши, из морских пучин возвышалось сооружение на шести ногах, которое некогда было буровой вышкой, и которую после завершения эксплуатации приспособили также под дайверский ресорт Seaventure Dive Resort.
Нас разместили в водных бунгало Sipadan Water Village Resort, из окон и веранды которых открывался великолепный вид на морские просторы. Т.к. остров и берега бухты на Борнео были с другой стороны бунгало, то при наличии даже небольшой доли фантазии (а на большую долю мозгов обмороженного погодой и повседневной жизнью россиянина уже просто не хватало) все-таки можно было представить себя Робинзоном на уединенном острове. Под полом и за окнами плескалась морская волна, мимо с криками проносились чайки. За окном в спокойную морскую гладь с шипением погружался огромный диск солнца, оставляя на этой самой глади целую мозаику переливающихся отблесков. Казалось, автор ветхозаветного «Кохелета» (известного в народе как «Экклезиаст») именно здесь, наблюдая вышеописанную картину, вывел невероятно прекрасную по своей силе и простоте аксиому: «…Восходит солнце и заходит солнце, и на место свое поспешает, чтобы там опять взойти»… Казалось, что нет ничего более вечного и постоянного, чем это заходящее солнце. Иногда на фоне потухающего солнечного диска появлялся силуэт пролетающего альбатроса – Айвазовский отдыхал в далекой обмороженной средней полосе. Чресла наливались покоем и умиротворенностью. Глухой стук обоих нижних челюстей о стеклянную столешницу журнального стола вывел нас с Андрюхой из состояния идиосинкразии. По конвульсивному Андрюхиному движению я догадался, что мое смутное только в первые две минуты и совершенно отчетливое в дальнейшем желание выключить часы пронизало наши мозги одновременно.
Но затем, когда Андрюха выхватил из сумки свой Canon, сунул его мне в руки, а сам начал пристраиваться на глиняный горшок с какой-то геранью в углу веранды, чтобы я запечатлел его на фоне этой самой герани (типа – пальма) и уже заходящего, в полнеба величиной, солнечного диска, я понял, что в Сепилок я не поеду. Столько дикой природы вынести я был не в силах.
На следующее утро был чек-дайв на домашнем рифе Мабула прямо со ступенек лестницы местного дайв-центра. Собственно дайвом его назвать можно с большой натяжкой, если не считать нескольких увиденных «флейт» и стайку разной мелочи. Скорее, это было техническое погружение для вывески грузов, отмачивания пересохших костюмов и обезвоженных организмов, а также восполнения подзабытых навыков. А вот уже следующий дневной дайв на мабульском первом Old House Reef доставил нам истинное удовольствие. При погружении уже на 19 метров мы попали в царство мягких кораллов, где среди разнообразия губок, Dendronephthya и красочных видов Tubastrea и Dendrophyllia сновали стаи сомов-кошек, сладкогубов, каранксов, барабулек, шишкоголовых рыб-попугаев и триггеров. Не успели мы с Андрюхой пройти и 50 метров, как наш гид Аллан показал нам стиком на снующую туда-сюда черно-белую пятнистую рыбку, движения которой напоминали движения швейной машинки. Это была рыба-клоун. Танец подводной красавицы с бархатистой расцветкой был настолько необычен своей энергией и динамикой, завораживал своей ритмикой и отточенностью движений, напоминавших отшлифованные па танцоров с греческого острова Корфу, что мы с Андрюхой зависли над этим танцевальным моно-спектаклем как два Винни-Пуха на веревочках.
Из оцепенения нас вывел настойчивый стук стика Аллана о баллон, т.к. остальные ластоногие члены нашей группы уже начали расползаться в разные стороны, что грозило Аллану потерей контроля над ситуацией.
Потом мы столкнулись нос к носу с первой черепахой. «Тортила», с профилем французского философа-просветителя Сен Симона спокойно кушала медузу. Это было настолько ловко и естественно, словно медуза сама поворачивалась перед клювом этой флегматичной матроны так, что той оставалось только откусывать очередной аппетитный кусок морского холодца. Еще там, в воде, я обратил внимание на пристальное внимание Андрюхи к этой процедуре. «Эк его зацепило!». Потом уже наверху мы поспорили на то, что Андрюха вот так же, без рук, сможет слопать сэндвич, ну, хотя бы до половины. Весь стафф-персонал дайв-центра катался по дощатому настилу, наблюдая, как двухметровый детина со связанными руками пытался оттяпать хоть один кусок от лежащего на столе сэндвича. До своего бунгало я добирался, восседая на андрюхином загривке, словно герой Джека Николсона верхом на индейском вожде из нетленного «Полета над гнездом кукушки». Зато после этого случая Андрюха стал самым популярным персонажем в Sipadan Water Village. А местные миниатюрные барышни при встрече с могилевским хлопцем прыскали в свои ладошки и, не скрывая своего любопытства, не сводили с него глаз.
Потом был вечерний дайв на Old House Reef 2, который во многом повторил нырялку на первом рифе. Но особой изюминкой были аттракционы с огромными стаями джек-фишей. Дело в том, что эти рыбы, отдаленно напоминающие своим профилем транспортные «Дугласы», как правило, собираются в большие стаи, которые двигаются настолько синхронно, с одной стороны, и стремительно, с другой, что кажутся единым оркестром, исполняющим свои неистовые симфонии движения по взмаху палочки невидимого дирижера. Они собираются в довольно плотные большие стаи с участниками практически единого размера и сначала зависают, а потом вдруг стремительно срываются по сигналу своего невидимого полководца. Хотя мне удалось наблюдать, что, как правило, снизу этой стаи всегда находятся три-четыре особи более крупного размера. Но, возможно, это были их, джекфишевские, «держиморды». Так вот, когда удается забраться под такую стаю, висящую в полуметре от грунта, во время рывка стаи слышен упругий резкий, хотя и не сильный, но довольно различимый гул. Скорее всего, это инфразвук, образованный единым рывком тысяч гибких сильных тел в упругой водной среде. Прикольно, завораживающе и необычно!
Дайв-программа на Сипадане обычно выстраивается таким образом: два погружения на самом Сипадане с перерывом на ланч, затем обед в ресорте. Затем вечерний дайв на Мабуле. На следующий день – все наоборот. Два дневных погружения на Мабуле, затем обед и вечерний дайв на Сипадане. Это обусловлено тем, что местная администрация довольно строго следит, чтобы ежедневно количество дайверов в акватории острова Сипадан, который представляет собой морской заповедник, не превышало 120 человек. Все группы пребывают на остров на своих ботах четко по расписанию. Отныряли, передохнули, непременная фото-сессия – и на базу.
Уникальные морские ресурсы, коралловые колонии, чистейший белый песок Сипадана всегда были привлекательны для жителей соседних государств – Малайзии, Индонезии и Филиппин, которые длительное время спорили за право «первой ночи» по отношению к Сипадану и контроль над ним. Но лишь несколько лет назад международный суд в Гааге закрепил право собственности Малайзии на этот остров, прекратив междоусобные претензии соседей. На всякий случай на острове установлен пограничный пост, следящий даже не столько за сохранением малайского суверенитета, сколько за соблюдением строгого графика его посещения. Дайверам это не доставляет никаких хлопот. Многие, наоборот, во время позирования стремятся запечатлеть себя на фоне пограничной вышки, на которой смуглые низкорослые парни при М-16 с вечными белозубыми улыбками несут службу в мягких шезлонгах, задрав ноги кверху. Шоб я так жил! Вместо служебных собак на острове вместе с пограничниками постоянно живет семья комодских варанов, которая время от времени выползает на берег как раз в том месте, где расположен дайверский бивуак, позируя и позволяя фотографировать себя. Но без фривольностей! В своих родных краях, на индонезийском острове Комодо, варан во время бега может развивать скорость, позволяющую настичь антилопу. А разорвать ее в клочья такими, как у него, зубами – легко без особых усилий! Но эти сипаданские ребята – премилые. Слопать брошенный сэндвич – это можно, а бегать за дайверами – не барское дело. Сами отдадут.
Вообще за время нырялки на Сипадане нам в этот раз не удалось увидеть «молотов», хотя некоторые знакомые утверждали, что видели здесь и их. Ну и уже давно не заходят сюда китовые акулы, хотя крупная рифовая система, в которую входит и Сипадан, знаменита тем, что именно здесь можно с большой долей вероятности встретить китовых акул. К сожалению, мы их там не видели. За ними надо ехать на Мальдивы, а лучше всего – на филиппинский Донсол. На последнем – это гарантировано. Остальной «крупняк» здесь присутствует в полном ассортименте. За время пребывания на Сипадане нам неоднократно попадались акулы всех мастей: от white-tip акулок до леопардовой. Орляки и хвостоколы, мурены и наполеоны встречались почти на каждом дайве.
Однажды пришлось понаблюдать схватку довольно крупной крылатки с золотистой муреной, к которой коварная модница заглянула «на огонек».
Обе остались при своих интересах, но зрелище было завораживающим. Такого противостояния равных мне не доводилось видеть нигде ни до, ни после. После боя удовлетворенная золотистая красавица вернулась в свое логово под камнем, позволив нам внимательно и в деталях рассмотреть это мускулисто-бархатистое тело, а ветреная модница, развевая свои шлейфы-ленточки, вся в думах о себе любимой «попылила» дальше, видимо, сразу же забыв об инциденте.
А вот самой известной муреной в акватории восточного Борнео до сих пор остается легендарный Леон. Когда наша группа, отныряв на шельфе рядом с ресортом, переоборудованном из буровой вышки, вернулась в дайв-центр, и все стали делиться впечатлениями о гигантской мурене, спокойно сидевшей в своей норе, нисколько не обращая внимания на толпящихся у порога ее дома ластоногих, обслуга радостно оживилась – Леон вернулся! Местные начали нам рассказывать всякие истории о крупной мурене, которая уже много лет как поселилась в этих водах. Но время от времени Леон куда-то пропадает. Дайв-персонал начинает волноваться – окончательно или нет Леон оставил эти места? Но неизменно, даже после длительного отсутствия, Леон возвращается в местные воды, благосклонно позируя многочисленным подводным папарацци. У него действительно добрый взгляд и незлобивый нрав.
Именно здесь, под вышкой, мы впервые познакомились с коньками-пигмеями, висевшими на кораллах. И если бы не Аллан, который сначала нам указывал в их направлении, сжимаясь в эмбрион, загибая пальцы над ушами и скуксив физиономию, наподобие телевизионного комментатора из небезызвестного фильма «Ширли-Мырли» (мы с Андрюхой от удивления чуть не проглотили регуляторы), потом ткнул пальцем в отросток одного коралла и, наконец, не выдержав, вытащил лупу из подсумка и приблизил ее к тому самому отростку, мы бы их так и не увидели. Только тогда мы по очереди рассмотрели это миниатюрное создание, которое медитировало на синей коралловой веточке, зацепившись за нее своим микроскопическим хвостом, не отличаясь от этой самой веточки ни формой, ни размерами, ни цветом. Вообще сайт под вышкой известен как одно из лучших в мире мест для «мук-дайвинга» и макросъемки. Здесь можно плавать между естественными и искусственными рифами, открывая для себя все новые и новые разновидности и формы морской жизни. Казалось, море, как более мудрое и всемогущее сущее, сначала нейтрализовало, а потом адаптировало, подстроило под себя все ненужное ему поначалу, оставленное или брошенное человеком. Так мать следует за малым ребенком, разбрасывающим все на своем пути, собирает это разбросанное, сворачивает и укладывает по местам – вот вырастет глупенькое создание, всему научится и все будет делать само. К сожалению «глупенькое создание» никак не хочет взрослеть и продолжает крушить и гробить все вокруг себя.
Пять дней нырялки пролетели настолько стремительно, что когда на шестое утро пребывания мы с Андрюхой на автомате вывалившись из койки, по-пластунски начали перемещаться к выходу, то только на шестнадцатой минуте стремительного марш-броска до нас «докатило», что сегодня – день «отстоя». Смирившись с неизбежным и наскоро позавтракав, мы решили все-таки «сойти на берег», чтобы изучить окрестности. День был необычайно ровным и мягким, а море невероятно лазурным. Хотелось упасть в прибрежную морскую волну, нацепив на грудь постер «Не кантовать», и пролежать так до наступления «армагеддона». Во всяком случае, я так и сделал, отдав себя воле волн. Из сомнамбулического состояния меня вывел невероятно знакомый, ритмичный хоровой звук. Метнувшись на до боли знакомые голосовые сотрясения в кокосовую рощу, я посередине поляны увидел стаю абсолютно голых чакноррисов и джекичанов с отчаянно жестикулирующим Андрюхой в центре толпы, дружно орущей «Жеве Беларусь!» и «Лукашенко наш президент!». «…Твою мать! – пронизало мои абсолютно высохшие мозги. – Пока там «батька» «перетрахивает кадры», здесь, у черта на куличках, другой славный сынуля братского племени проводит ползучую аннексию нашего, можно сказать, Сипадана!». И теперь туземные сипаданцы уже провозглашают своим верховным вождем строптивого «батька». Россиян опять обошли на вираже! Не желая выносить подобного унижения, я решил получить сатисфакцию: достал свой Olimpus и начал в пику Андрюхе щелкать вывалянных в песке мелкозернистых сипаданцев и сипаданок. Ошалевшая мелюзга тут же потеряла интерес к маевке и устремилась к лицезрению своих беззубых мордуленций на мониторе камеры, абсолютно не комплексуя по поводу отсутствия на своих изображениях какой-либо одежды. Так, попеременно позируя перед камерой, голая туземная братия сопровождала нас на всем пути во время обхода острова, выучив при этом около полутора десятков русских и белорусских терминов, продолжая при этом гундосить что-то в адрес вышеупомянутого президента.
День близился к концу. Андрюха все еще продолжал нудеть под моим ухом про «отмороженных москалей» и по поводу сорванного обряда «бульбашизации» местного населения, хотя в конце концов удовлетворился осознанием того, что имя самого прославленного «бульбашского» президента на Сипадане будут помнить еще очень долго. Вечером был заключительный ужин, во время которого Андрюха успел сгонять на ресепшн, выйти в Интернет через местный халявный канал Wi-Fi и, якобы, заколотить деньгу на оперативной перепродаже еще не закупленного ресторанного оборудования. Я всегда говорил, что с этими ребятами из Могилева надо быть осмотрительнее.
А утром, когда после многочисленных поклонов выстроившейся команды ресорта в составе дайв-гидов, рецепционисток, бот-кэпов и официантов наш спид-бот отчалил от пирса с большим медным щитом, на котором красовался герб Sipadan Water Village Resort, вдруг раздался тоненький голосок рэпп-гидши Леи: «Льюкашенка– наш приезжидент!». Вновь мозг начала сверлить привязавшаяся накануне провокационная мыслишка: «А если Калмыкию измерять Сипаданами, то сколько их там уместится? И вообще, зачем нам столько Калмыкии!? Воды там нет, рифов тоже. Одни пески. Пусть она будет вдвое меньше, но пусть будет и свой Сипадан. Нет! Этот Андрюха непростой парень! Ишь, как бросился охмурять сипаданскую молодь». Но потом вспомнились виденные ранее калмыцкие степи, занесенные песком железнодорожные переезды, развалившиеся избы в подмосковных деревнях. Нет! Пусть все-таки Сипадан будет малайским, а мы туда еще не раз приедем и в суе упомянем белорусского батьку. Да и хай жеве самостийна Украина! А вот Сипадан… Сипадан пусть будет нейтральным.
Текст: Анатолий Гладышев
Фото: Александр Аристархов, Анатолий Гладышев
Метки: Борнео, Малайзия, Путешествия...
