Архивная статья из № 2 (50) за 2007 г.
Leslie Linney (Лесли Линней), основатель, а ныне исполнительный директор Исторического водолазного общества США.
Сам я из Лондона, но теплые воды Сингапура мне и сейчас кажутся гораздо более привлекательными. Там я и начал нырять в 1969 году с British Subaqua diving club. Тогда там снимал Ханс Хасс! Показ его фильма на BBC очень вдохновил меня. К 1970 году я стал «diving officer» специального отделения BSAC в Сингапуре.
В 1971 году я работал на Мальдивах, потом на Красном море – в Иордании у короля Хусейна. Попал в Эйлат и в Акабу, естественно, через знакомых и связи в дайверском мире. Ничего тогда там не было, может, только дорога. У меня был доступ к базе короля, его компрессор и снаряжение. Задача стояла – провести исследования под водой. У Иордании в то время были военные проблемы с Саудовской Аравией, к тому же у них не было нефти, только фосфаты. Поэтому Иордания была заинтересована в развитии туризма. Так я получил эту работу во Дворце.
В Акабу в то время приезжали, в основном, студенты, спящие в палатках на пляже, а страна хотела развития дайвинга, как в соседнем Эйлате и Шарм-эль-Шейхе. Я провел там 6 недель, и, вернувшись в Англию, послал детальный отчет с рекомендациями в Иорданское консульство в Лондоне. Они наняли человека, по-моему, ирландца, и работа по развитию дайв-туризма потихоньку пошла.
Нырял и сам по себе, и работал на Тиомане, в Австралии, Новой Зеландии, в Средиземном море на Мальте, в Англии, где вода не так тепла и прозрачна. Переехал в Саудовскую Аравию, нырял в Персидском заливе, Иране, Омане, потом переехал в Америку и там тоже чуть-чуть нырял, но не был вовлечен в работу в дайв-индустрии, я работал… в Голливуде.
С давнего времени меня интересовали старые водолазные шлемы. Я купил один очень давно и случайно обнаружил, что это вообще один из первых, что были произведены, в Лондоне, в Sibi. Это породило во мне еще больший интерес. Услышав о группе энтузиастов в Англии, которые собирались создавать сообщество, посвященное истории водолазного дела, написал им письмо и присоединился к первой английской группе. Через год уже было порядка 100 членов. Приблизительно 10% жили в Америке. Еще через год лишь один или два американца возобновили свое членство в сообществе. Англичане просили меня создать в Америке отделение. Я встречался с англичанами в Лондоне и согласился помочь с американцами в Америке, но Америка есть Америка, и в конечном счете Америка эволюционировала в собственное некоммерческое общество.
Да, когда в конце 1970-х я переехал из Лондона, поселился в Малибу, Калифорния. Меня интересовала музыка. Еще в Англии я находил американскую музыку: блюз, ритм-н-блюз. Когда попал в Малибу, в Голливуд, там было столько всего: исполнителей, которых я никогда раньше не слышал, концертов, представлений… Я всюду ходил, знакомился с продюсерами шоу, заводил друзей. В конце концов, стал продюсировать группы, мы работали в замечательных клубах Голливуда Go-Go, Roxy. В одно время моя группа стала настолько хороша, что их музыка стала входить в лучшие рок-альбомы. Нашим знаменем тогда были Bon Jovi, Slokums…
Большинство времени я занимался производством пластинок как партнер. Мы делали White Snake, которых многие в России знали, так как они работали с Deep Purple, и я пел «Smoke on the water…». После White snake я работал с B.B. King, мой хороший друг – Alice Cooper, я работал на него долгое время.
В конце 80-х я был с Guns N’Roses. И после того, как закончил работу с ними, я больше не хотел работать ни с одной группой. Не то, чтобы с ними у меня лично были проблемы, у нас хорошие отношения… Нет. Все одновременно. Рок-н-ролл обескровился, мой интерес к истории водолазного дела все развивался, и я больше стал заниматься именно этим.
В 1992 в Санта-Барбаре мы с американцем Скипом Донэмом начали американское Историческое водолазное общество. Это все было новым, никто прежде не создавал таких вещей, никакой организованной структуры. Англичане молодцы, делают хорошее дело, а Америка и другие сообщества следуют им.
Я работал в обществе, мы помогали австралийскому сообществу, российскому, немецкому, канадскому, пытались помочь всем, но помочь не всегда возможно, так как в дайв-историческом бизнесе, к сожалению, нет «настоящих» денег ни на организацию, ни на выпуск журнала…
Выпуск подводно-исторического журнала мы начали в том же 1992 году. Когда зарождалось Общество, у нас было первая встреча с Kirby Morgan Diving System, коммерческой водолазной компанией, мы предложили хорошие программы продвижения, они обещали поддержку. Стали делать материал о зарождение водолазного дела в Америке. Выяснилось так много интересного, что решили, а может, журнал сделаем? У англичан уже был журнал, но, повторюсь, американцы – это американцы. Я стал издателем, делали все сами, кроме компьютерной обработки, которой занимался сотрудник из Kirby Morgan. Мы старались делать журнал каждый месяц, но «стараться» – великое слово! С 1992 и по сей день (октябрь 2006) вышло 48 номеров, и 2 специальных выпуска, то есть всего 50 или 51 издание. Всегда есть трудности, и всегда не хватает денег. Журнал существует не за счет членских взносов Общества, а за счет спонсорства.
Больше всего времени я провожу, работая на Историческое водолазное общество, да. Но заработать на жизнь этим невозможно… Чтобы зарабатывать деньги на жизнь, семью, я покупаю и продаю древности.
Мы не обычный дайверский журнал, мы – исторический! То есть если я напишу в дайверском журнале, что я нырял там-то и там-то, видел то-то и то-то, – это пройдет. А если написать, например, что в России до 1970 года не ныряли с аквалангом, – тут же найдется человек 50, которые откликнутся и скажут, ты не прав! Надо стараться получить не просто интересную информацию, но еще и из надежных источников.
Когда я начинал нырять, то и не слышал слов «окружающая среда»… Но рифы ухудшаются на глазах, наверное, так происходит по всему миру… И сейчас все известные люди говорят об охране окружающей среды… И Жан-Мишель и Камерон… И я, даже говоря о водолазной истории и истории дайвинга, все равно говорю об окружающей среде.
Хотя я исполнительный директор Исторического водолазного общества, я – не исторический персонаж, я пытаюсь создать структуру, к которой могут присоединиться молодые люди 14-25 лет. И молодежь на самом деле приходит.
Дайверы – граждане мира. Мы ныряем повсюду, без границ, говорим на разных языках, но у нас есть и свой универсальный язык жестов. Это всемирная семья, и океаны раскрылись нам благодаря Хассу и, конечно, Кусто.
Подготовила: Светлана Мурашкина
Фото: из архива Исторического водолазного общества США
Метки: Снимая маску...
