Архивная статья из №2 за 1998 г.
Множество тайн и загадок хранит в своих глубинах океан. Пожалуй, затонувшие корабли привлекают наибольшее внимание обывателя. Художественные и документальные фильмы с такой тематикой пользуются огромным успехом у зрителей. Знаменитый «Титаник» Джеймса Камерона бьет все рекорды популярности и приносит многомиллионные доходы кинокомпаниям; телевизионные сериалы Кусто стали неотъемлемой частью нашей жизни: включил «ящик» — команда знаменитого командора вновь открывает мир безмолви — значит, сегодня воскресенье. Календарь не нужен!
Много лет я занимаюсь подводным плаванием, или «дайвингом», как модно ныне выражаться. Погружался с аквалангом и фотокамерой в большинстве морей бывшего Союза. Нырял и за рубежом: на Кубе, в Мексиканском заливе и Карибском море, в Египте, в море Красном. Видел я и затонувшие, погибшие корабли. Зрелище незабываемое. Странно смотрятся эти творения человеческих рук на дне морском, покрытые водорослями и обрастаниями, поросшие ракушками, губками и кораллами, окруженные стайками рыб. Противоречивые чувства охватывают ныряльщика. В нем борются страх и любопытство, чувство опасности и чувство первооткрывателя, прикоснувшегося к одной из тайн океана и человеческой истории.
Одним из первых затонувших кораблей, на которые мне довелось погружаться, был старый, времен Второй мировой войны, японский эсминец, нашедший последний приют на морском дне у обрывистых скалистых берегов необитаемого острова Карамзина, затерянного в просторах Японского моря. Сведений о корабле у меня почти нет. Известно только то, что эсминец достался — Советскому Союзу после войны как трофей, был включен в состав Тихоокеанского флота, после чего прослужил еще два десятка лет. В конце 60-х корабль был списан, разоружен и закончил свои дни, послужив в качестве мишени для артиллерийских стрельб и бомбометания. Помеченный соответствующим значком на морских картах, корабль давно привлекал мое внимание. Доступные глубины и отличная прозрачность воды в удалении от материка сулили незабываемые приключения.
И вот наша группа прибывает к острову. Моторный бот раскачивается на пологой зыби, идущей из просторов Тихого океана. Вблизи остров Карамзина впечатляет скалистыми обрывами, отвесно уходящими в бирюзовые волны. Зыбь разбивается о каменные кручи белоснежным прибоем, образуя пену, уносимую ветром. Стаи чаек и других морских птиц, единственных хозяев острова, тучей носятся над скалами, потревоженные присутствием людей. Наша группа начинает поиск. Несколько пловцов по очереди прочесывают прибрежье, разыскивая останки корабля, ведь его положение на карте и реальность несколько отличаются. Тем не менее через полчаса эсминец найден. Начинаем готовиться к спуску. Я облачаюсь в снаряжение и валюсь за борт. Друзья подают с борта широкопленочную фотокамеру в боксе, мой напарник Алексей берет тридцатипятимиллиметровую камеру, и мы скрываемся под водой. Наши друзья следуют за нами.
С поверхности обнаруживаем корму эсминца. Корпус судна лежит почти перпендикулярно береговой черте, завалившись на один борт, на довольно крутом склоне. Носовая часть теряется в голубой мгле. Торопиться не будем. Обследуем сначала корму. Два винта судна наполовину ушли в грунт, но лопасть эффектно возвышается над морским дном, покрытая актиниями и ежами. Здесь глубина всего 7 метров, светло, но ощущается действие зыби. Вдоль левого борта перемещаемся в среднюю часть корпуса. Она разрушена взрывами и временем. Трудно распознать в нагромождении обломков остатки надстроек, мачт, дымовых труб, шлюпбалок.
На глубиномере стрелка приближается к отметке 20 метров. Кругом царит полумрак, скрадывая очертания искореженного ржавого железа, обильно обросшего гигантскими, с ладонь, мидиями, водорослями, губками и гидроидами. В проломах корпуса видны остатки корабельных машин и механизмов. Стаи тихоокеанских ершей неподвижно висят над обломками судна. Одноперый терпуг беспокойно снует перед объективом моей фотокамеры. Морские ежи сидят во всех нишах и углублениях. Я снимаю фотоаппаратом живописные обломки и фигуру Алексея на их фоне. Когда заканчивается фотопленка в «Салюте», а это всего 12 кадров, беру у него боксированный «Зенит», отдав использованную камеру.
Спускаемся еще ниже, на бак судна. Темнеет. Проходим слой термоклина, температура воды резко падает. Ощущаем это даже через резину костюмов. В палубе зияет отверстие диаметром 2,5 — 3 метра идеально круглой формы. Его края — гигантская шестеренка. Когда-то по ней вращалась главная орудийная башня корабля. Заглянув в непроницаемую темноту и «потоптавшись» в нерешительности у входа в чрево судна, включаем фонари, закрепленные на фотобоксах, и вплываем в чернильную тьму. Стараясь не поднять ластами муть, плавно опускаемся вниз, пока не упираемся во что-то твердое. Осматриваемся, водя фонарями во все стороны. Лучи света выхватывают из мрака ржавые шпангоуты, какие-то непонятные металлические конструкции, железные трапы, обломки трубопроводов и обрывки электрических кабелей. Здесь совсем неуютно. Когда-то человек был хозяином этих отсеков, жил под этой палубой, мечтал, думал. Теперь здесь хаос и разруха, царство рыб и крабов, для которых нет милее места. Дом сменил хозяев.
Как мы ни старались, наши телодвижения встревожили слой осадков, накопившихся за прошедшие десятилетия, и поднявшаяся взвесь резко сократила видимость. Лишь серое пятно сверху указывало путь назад. Мы торопились выскочить из стального склепа. Снаружи, хоть и царил полумрак, все казалось радостным и безопасным. Напоследок решили спуститься вдоль свеса носа корабля до самого дна. Сели на плотный каменистый грунт. Глубиномер показал 28 метров. Стальная громада нависала над нами. Вдруг наше внимание привлекло какое-то движение в промоине под корпусом корабля. Приблизившись и осветив это место фонарями, обнаружили хозяина норы. Осьминог! Белые присоски выдавали хитреца, тщательно замаскировавшегося под цвет дна. Осьминоги — непревзойденные мастера мимикрии. Распластавшись на грунте и приняв окраску окружающей местности, они становятся совершенно невидимыми. Это здорово помогает им в охоте и защите. Спрут был у себя дома спокоен и не ожидал подвоха от неведомых доселе ему существ с единственным глазом, выпускающих пузыри воздуха. Не давая ему опомниться, я выволок головоногого моллюска из его убежища. Сила присосок очень велика, и, если бы осьминог успел присосаться к корпусу корабля, эту затею пришлось бы оставить. Мое действие оказалось удачным, и через мгновение, раскинув щупальца, спрут плавно опускался на чистый грунт в нескольких метрах от корабля. Сверху спустился еще один участник нашего погружения. До этого ему не приходилось встречаться с осьминогом под водой, и он давно мечтал познакомиться с таинственным обитателем глубин. Но спрут был явно не в духе от бесцеремонного обращения с его персоной и, включив «реактивный двигатель», дал деру от преследователей. Но короткая вспышка света от моего блица навсегда запечатлела на пленку эту встречу.
Посмотрев на манометры аквалангов и определив запасы воздуха, решили всплывать. Не торопясь, вдоль корпуса судна поднялись к корме. Немного задержавшись здесь и напоследок окинув взглядом творение рук человеческих, всплыли на поверхность, где нас подобрал катер. А корабль остался на дне, как тысячи и тысячи других, нашедших свой конец в морских пучинах, как памятники освоения человеком планеты Океан.
Текст: Александр Аристархов
Метки: Тайны морей, Эсминец...
