Архивная статья из №2 за 1998 г.
В мае вместе с одним из московских клубов подводного плавания я принял участие в сафари на Красном море. В ходе поездки у меня было семнадцать погружений. Но это запомнилось особо.
Штормило. Спали мы на палубе, в каютах было душновато. Маленькое суденышко крепко бросало на волнах. Нас подняли в пять утра. Продрав глаза, я сильно засомневался, доберусь ли до акваланга.
Нырять не хотелось, что и говорить. И хоть я не страдаю морской болезнью, тошнило даже от самой мысли, что в такую качку надо облачаться в гидрокостюм, навешивать на бренное тело килограммов тридцать свинца и оборудования, перебираться в лодку. Потом в утлой посудине да по этим волнам! А еще ведь надо и назад возвращаться… Нет, что хотите со мной делайте, сегодня нырять не пойду.
Тем не менее, дав волю предательским мыслям, почти что в режиме автопилота я напяливал гидрокостюм, грузы, оснащался, забирался в лодку. Потом мы, словно на качелях, пошли к рифу. Намечалось глубоководное погружение метров на пятьдесят с последующим подъемом на мелкую плоскую верхушку рифа для комфортной декомпрессии.
Прыгнули с лодки и сразу — вниз. Полегчало в момент.
Погружаемся за нашим египетским гидом, дошли до сорока метров. Вдруг он сигнализирует: надо всплывать. Мы так не договаривались. Пошел активный обмен жестами. Помню, тогда еще подумал: небось под водой комфортно глухонемым — никаких недомолвок и кривотолков. Тут гид сигнализирует: «Смотрите вниз».
Посмотрели. И, думаю, не одному мне поплохело в то мгновение. Метрах в десяти под нами кишмя кишели акулы-молоты. И хоть просматривались они слабо, повторять приглашение египтянину не пришлось: в едином порыве мы подвсплыли метров на десять.
Никогда прежде я не нырял в такую рань. Оказывается, жизнь на рифе в течение суток то и дело меняется. Днем — привычные хлопоты: яркие рыбки демонстрируют аквалангистам свои наряды, попугаи грызут кораллы и производят песок, плывут по своим делам черепахи и гигантские «наполеоны»… Ночью почти все обитатели подводного царства где-то спят, зато сам риф расцветает невиданными светотенями. А утром, как и положено, здесь завтрак. Трапезничают друг с другом, занятное зрелище.
По правде говоря, я не большой любитель глубоководных погружений. В тропических морях жизнь бьет ключом метрах в двадцати от поверхности, хотя на глубине и больше шансов встретить что-нибудь крупное и монстроподобное.
Мы идем вдоль рифа. Место очень красивое и густонаселенное. Добрались до края, поднялись на плоскую вершину. Глубина — метров шесть. От солнца все светлое, яркое и праздничное. Тут кто-то заметил торчащий из-под большого грибовидного коралла акулий хвост. Россказни, что акулы могут жить лишь в непрестанном движении.
Судя по всему, это была белоперая рифовая красавица метра в два длиной. Мы тщетно метались вокруг, заглядывали под коралл, но рассмотреть ее никак не удавалось. И тогда хищницу варварски вытащили из лежбища за хвост. Трепыхалась она довольно вяло, и мы успели вдоволь ее пофотографировать. Отпущенная наконец на все четыре стороны, белоперка вела себя неагрессивно и спокойно уплыла. Так что ножи мы доставали зря и укромные щели присматривали тайком тоже напрасно. В том же «окопе» ховался маленький акуленок, но над ним мы измываться не стали.
Воздуха в баллонах еще оставалось достаточно, и мы на пару с Кириллом решили обойти риф с другой стороны. Сначала нам встретилась огромная стая крупных барракуд, хотя подобные особи, насколько мне известно, обычно ходят поодиночке. Кирилл плыл впереди, я — метрах в пяти сзади. Пониже нас барражировали две акулы — одна догоняла нас, другая шла с опережением. Прямо под нами они встретились и стали кружить друг за дружкой. Мы «притормозили», ожидая акульего секса. Но партнеры быстро разошлись и поплыли каждый своей дорогой.
Еще одна рифовая акула встретилась непосредственно по курсу в нашем подводном коридоре. Кирилл по-прежнему был впереди, и, как он потом рассказывал, вынырнула акула неожиданно, но сближение показалось ему нескончаемым. Реально же все заняло лишь несколько мгновений. Продолжая двигаться по инерции, напарник уже готов был использовать фотобокс в качестве ударного инструмента, но рифовая предусмотрительно отвернула в сторону. Впрочем, как поется в одной песне, «…и неизвестно, кому повезло».
Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Пора было всплывать. Поднялись до трех метров для пятиминутной декомпрессии. Здесь и был сделан последний штрих этого красочного, запоминающегося погружения. Взору открылась нора с огромной черной муреной внутри. Пять минут мы висели в метре от нее, с интересом наблюдая друг за другом. Она выделывала замысловатые зигзаги, маневрировала: то подавалась из норы — мы опасливо отплывали, то пряталась вновь, словно притягивая нас магнитом к своему укрытию.
Шторм почти утих. На корабль мы поднялись, как говорится, усталые, но довольные. И начались рассказы с использованием всего голосового диапазона и широким разведением рук в стороны. Все всем верили. Уж не знаю, поверили ли мне вы, но — взгляните на снимки!
И — вместо эпилога. С тех пор я занырнул еще и во Флориде, о чем хочу поведать в следующем номере «Октопуса». Так вот. Часто спрашивают, какая местность больше пришлась мне по душе — Мальдивы, Красное море или Флорида? Однозначно — Мальдивы. Там самое чистое море, самые яркие рыбы, причем в огромном количестве. Правда, столько акул, как в это отныне увековеченное мною погружение на Красном море, я там не встречал. Но, больше чем уверен, просто не знал нужного места и подходящего времени. Так что лучшие погружения — впереди!
Текст: Олег Кузеванов
Метки:
