Поездка на Кипр получилась как-то спонтанно. Красочные журналы, посвященные подводному спорту, рассказывали о затонувшем в районе Ларнаки пароме «Зенобия», но об остальных дайв-сайтах и условиях погружений было очень мало информации.
В основном указания касались того, что Кипр представляет собой один из крупных островов Средиземного моря, и условия погружений не слишком отличаются от других регионов этого моря. Но меня заинтересовало то, что именно в этом регионе из-за строительства Суэцкого канала начало происходить смешивание средиземноморской фауны и фауны Красного моря.
Для проживания и отдыха был выбран древний город Пафос, славящийся развалинами древних храмов и относительным спокойствием, в сравнении с бурной жизнью Ларнаки и Лимасола. В древние времена Пафос являлся столицей, но, приехав на остров, я понял, что практически каждый крупный город Кипра когда-то являлся столицей всего острова. Вероятно, киприотам становилось скучно из-за того, что столицей был постоянно один и тот же город, вот они и переносили всю администрацию в новое место.
С центром ABC-Dive я связался еще в Москве. Интернет-сайт ассоциации PADI предложил его как русскоговорящий пятизвездочный дайв-центр, поэтому спустя день после прилета и размещения в отеле недалеко от города, я уже был готов исследовать новую территорию. Встретившись с менеджером центра Александром, я быстро заполнил все требующиеся бумаги и познакомился с португальцем Педро, пловцом CMAS*, 
который рассказал, что приехал на Кипр совершенно случайно. Он недавно получил свой первый сертификат подводного пловца и собирался поехать понырять в Египет, но был вынужден отказаться от запланированной поездки из-за теракта в Шарм-эль-Шейхе. Его немного пугало то, что на Кипре ему предстояло совершить глубокое погружение на паром «Зенобия», но он ни за что не хотел отступать от выбранного плана. Вскоре мы разговорились и, обсуждая обычные для двух дайверов вещи, постепенно сложили все свое снаряжение в багажник клубного автомобиля.
Залив Святого Георгия. Первое погружение на Кипре мы провели в живописном месте – заливе Святого Георгия. Он представляет собой полукруглую бухту с высокими, почти отвесными берегами, состоящими из темного песчаника. Возле причала стоит множество небольших рыбацких лодок с выразительными названиями «Святой Георгий» или «Немезида», написанными на греческом языке, который я уже основательно подзабыл со времени учебы в институте. Каждый мужчина на Кипре либо страстный рыбак, либо страстный охотник. Поэтому стоящие вдоль пирса суда были свежевыкрашенными и тщательно очищенными от морских наростов.
Спустившись с пирса, мы сдули наши компенсаторы и погрузились в теплую воду, следуя вдоль волнолома к выходу из залива.
На дне преобладали заросли зеленых водорослей, которые на выходе постепенно уступили место пышным зарослям бурой морской травы. Вода сразу же приобрела знакомый мне по другим районам Средиземного моря яркий голубой цвет. Вокруг появились стайки морских ласточек и более крупных рыб, среди которых преобладали серебристый морской карась, луциан, макрель и зеленые морские попугаи. Ныряя в Средиземноморье, я всегда поражаюсь какой-то картинной красоте подводных пейзажей, где серебристые рыбы летят в голубом пространстве.
Среди белого песка отчетливо выделяются выходы известняка, которые плотно заселены оседлыми морскими обитателями. На серо-голубом фоне выделяются большие грибовидные губки темно-синего, а иногда и черного цвета. Опускаясь все ниже и ниже, я отметил, что с увеличением глубины краски на скалах становятся ярче. На глубине 10-12 метров можно было даже провести границу между блеклой верхней и яркой нижней частями рифа. Большие губки разнообразных форм и размеров живописно располагаются на камнях. Их промысел запрещен, но, несмотря на это, они по-прежнему уничтожаются местными жителями для изготовления сувениров.
На глубине 6-8 метров появляется зона термоклина, которая хорошо видна благодаря турбулентности, возникающей на границе теплого и холодного слоев. Создается впечатление, что ты не плывешь, а летишь над бурной водной поверхностью. Мне всегда очень нравится оставаться в теплой зоне и рассматривать окружающий пейзаж, словно через увеличительное стекло. На пути встретилась небольшая арка, промытая в мягком известняке. Вероятно, в давние времена она образовывала грот, но волны и течения промыли стену, и теперь она похожа на ворота древнего храма.
В зарослях морской травы прячутся мелкие крабы, а на открытых пространствах встречаются конусовидные раковины улиток – стромбусов. Эти улитки более характерны для района Красного моря и Индийского океана, а здесь они, несомненно, являются пришельцами. Часто можно увидеть стромбуса, форма которого сильно напоминает ядовитого морского конуса, и только глазной вырез – характерная отличительная черта всех стромбусов, выдает мирный характер этой морской улитки.
Коралловая бухта. На следующий день погружение проводилось в районе коралловой бухты. Киприоты по праву считают это место самым лучшим пляжем на всем острове. В коралловой бухте не бывает такого большого скопления людей как в Нисси-Бич, поэтому вода здесь всегда остается чистой и прозрачной. В древние времена в этих местах был возведен один из главных храмов, посвященных богине любви Афродите, развалины его находятся на небольшом скалистом мысе.
Вначале мы спускались в небольшой бассейн, построенный на пляже, а затем через проход выходили за внешний волнолом. В проходе постоянно бьет волна с моря, поэтому для выхода пришлось воспользоваться веревкой, закрепленной на внешнем волноломе.
На камнях можно увидеть средиземноморских «огненных» червей. Огненными они называются потому, что щетинки червя содержат яд, и если по неосторожности взять его рукой или коснуться незащищенным участком кожи, ощущения будут сравнимы с ожогом от кипятка. После этого пораженное место будет болеть и сильно чесаться еще дня два или три.
На внешней стороне волнолома под действием прибоя образовалось несколько гротов. Очень интересно, что во многих из них волны пробили второе маленькое отверстие в своде, которое играет роль естественного светового окна, позволяющего рассмотреть внутреннюю часть без фонаря. Грот обжит губками, иногда на стенках можно увидеть прячущихся от солнечного света крабов и омаров.
Немного в стороне от входа нахожу двух двустворчатых моллюсков – «морское перо». Они совсем маленькие, не больше десяти сантиметров в длину, но если они проживут еще лет десять, то превратятся в больших метровых гигантов.
В небольшой нише спрятался осьминог, но ниша слишком мала для того, чтобы спрятаться в ней, и головоногий моллюск покидает свое ненадежное укрытие в поисках нового. Я стараюсь поиграть с ним, но он вовсю стреляет в меня своими чернилами и старается скрыться между камней.
Акамас. Плато Акамас, где нам предстояло провести весь следующий день, представляет собой природный заповедник, расположенный на западной оконечности острова. На песчаных пляжах Акамаса выводят свое потомство средиземноморские морские черепахи, поэтому эта зона объявлена национальным заповедником. Плато представляет собой территорию с сохранившимися уголками нетронутой дикой природы. Это место очень популярно не только у туристов, но и у местных жителей, которые приезжают сюда отдохнуть от городской суеты, а так же проверить, как стреляют их новые охотничьи ружья.
Наши погружения планировалось провести в местечке Лачи, которое славится чистой водой и красивыми подводными стенками. Недалеко от пляжа расположен современный и весьма хорошо оснащенный дайв-центр, сотрудники которого очень радушно встретили нас и на правах хозяев постарались рассказать как можно больше интересного о местах предстоящих погружений. После 20-минутного перехода мы встали на якорь возле скалы, одиноко поднимающейся на небольшом отдалении от берега, и начали собирать снаряжение. Несмотря на утренние часы, солнце уже начало сильно припекать, поэтому, проверив баллон, я поспешил опуститься в воду.
Дно располагалось метрах в двадцати внизу и хорошо просматривалось, солнечные лучи пронизывали водную толщу, отражаясь от светлых камней и песка.
Спустившись на пять метров, я подождал свою напарницу Кристину, которая почему-то задержалась у поверхности и теперь медленно опускалась, убеждая меня в том, что у нее все в полном порядке. Внизу раскинулось каменистое плато, которое резко обрывается вниз, образуя ту самую стенку, которую мы и собирались осмотреть. Примерно до 13 метров сохраняется знакомый серо-голубой пейзаж, изредка оживляемый деловито снующими рыбами-попугаями, но затем краски становятся ярче, появляются разноцветные губки и средиземноморские кораллы. На этом ярком фоне особенно выделяются колонии трубчатых червей – полихет, напоминающих астры или хризантемы. Основу тела червя составляет роговая трубка, которая защищает нежное тело червя от врагов. Когда все вокруг спокойно, червь выпускает в воду красивый зонтик из щупалец, с помощью которых ловит проплывающий мимо планктон, но стоит только приблизиться или потревожить червя потоком воды, как зонтик моментально втягивается внутрь защитного панциря. Считается, что эти черви могут жить очень долго – до двухсот лет и больше. Интересно вернуться в это же место и проверить, правда ли это.
После прохождения термоклина температура воды сильно понизилась, компьютер показал всего 19°С. Вскоре я начал мерзнуть и медленно поднялся в более теплые слои. Такой подъем всегда связан с ощущениями разливающегося по всему телу тепла, и вода выше 25°С показалась мне просто обжигающей и какой-то вязкой, словно глицерин.
Наверху краски вновь поблекли, но морской прибой и течения преобразили окружающие известняковые выходы, так изрезав вершину плато, что она стала напоминать развалины древнего замка. Среди камней яркими пятнами выделяются крупные морские звезды насыщенного красного цвета. Что делают здесь эти прожорливые хищницы? Однако вскоре увидел объект их охоты – раковину двустворчатого моллюска. Вначале трудно поверить, как же морской звезде удается добраться до хозяина мощного известкового домика, но у иглокожей хищницы есть одно секретное оружие – терпение. Морская звезда обхватывает своими лучами створки и начинает тянуть их в разные стороны. Моллюск сопротивляется изо всех сил, но вскоре устает, поддаваясь непрекращающемуся давлению извне. Между створками раковины открывается маленькая щель, через которую морская звезда быстро просовывает свой желудок. Теперь моллюск обречен, он будет переварен, а затем и съеден в собственном доме, который затем медленно опустится на дно, лишенный своего владельца.
На втором погружении катер перешел к небольшому скалистому острову. Кристина сказала, что в этом погружении мы пойдем смотреть амфитеатр – так называется природное образование, состоящее из плато, окруженного арками и столбами, сформированными в результате постоянных процессов морской эрозии.
Среди причудливых по форме камней деловито сновали полосатые красно-белые рыбки, которых местные дайверы называют морскими белками. Как и стромбусы, это не местные эндемики, а пришельцы из Красного моря, но, несмотря на то, что рыба-белка является пришлым видом, она хорошо адаптировалась в новой среде обитания, и между камней чувствует себя не хуже, чем среди коралловых зарослей.
В расщелинах амфитеатра с завидным постоянством попадались обломки амфор и другой керамики античного периода. Когда я рассматривал эти осколки, мне почему-то пришло в голову, что это какие-то древние греки, пойманные римской береговой охраной, избавлялись от контрабанды, выбрасывая за борт амфоры с вином и оливковым маслом. В одном из наиболее уцелевших сосудов нашел себе прибежище довольно крупный осьминог, но выходить этот головоногий моллюск не хотел, поэтому пришлось оставить его в покое.
Вдоволь насмотревшись на останки античного гончарного производства, мы направились к боту, но возвращение принесло неприятный сюрприз. Пока мы ныряли, поднялся сильный ветер и на море пошла волна. В таких условиях подъем на катер становится настоящим испытанием. Ведь нужно не только подплыть к трапу, но еще и следить за тем, чтобы металлическая лесенка не обрушилась на голову. Решив не рисковать, мы не стали подплывать близко к ненадежной стальной лесенке, а вначале сняли и передали на катер грузы и компенсаторы, подошли налегке к кормовой платформе. Поймав момент, мы словно тюлени в цирке запрыгнули на корму, под дружные аплодисменты тех, кто успел выбраться из воды раньше нас.
«Зенобия» – это Кипр, а Кипр – это «Зенобия»! Я никогда не упускаю возможность нырнуть на паром, хоть и был на нем раз пятнадцать, – говорил один знакомый мне австрийский дайвер.
Действительно, морской паром «Зенобия», который потерпел крушение в 1980 году в гавани города Ларнака, является самой большой подводной достопримечательностью всего Кипра. Многие дайверы каждый год специально приезжают в Ларнаку для того, чтобы совершить одно-два погружения на «Зенобию».
Действительно, это самый замечательный рэк всего Средиземноморья. Причиной аварии послужило смещение груза, и огромный морской паром получил сильный крен на левый борт. В таком виде он находился 4 дня, и за это время на берег были эвакуированы все пассажиры, команда и часть груза, так что никто не погиб. После спасательных операций корабль отбуксировали на безопасное расстояние от входа в порт Ларнаки, где он и затонул на глубине около 40 метров.
После короткого перехода из гавани Ларнаки наш бот встал рядом с обеспечивающим судном туристической подводной лодки «Садко», проводящей экскурсии к парому для тех, кто не погружается с аквалангом. Сама подводная лодка представляет собой довольно вместительное подводное судно, курсирующее возле рэка 1-2 раза в неделю. Благодаря этому множество людей может увидеть затонувшее судно, практически не нанеся никакого вреда окружающей природе. Особенной популярностью эти круизы пользуются у тех, кто хочет познакомиться с подводным миром Кипра, но по каким-то причинам не может погружаться самостоятельно. Ведь внутри лодки поддерживается нормальное атмосферное давление и комфортная температура.
Спуск проходит по тросу, закрепленному в носовой части парома. Вначале медленно появляются из голубой дымки очертания громадного корпуса, лежащего на левом борту, а затем каких-то более мелких деталей. Вокруг рэка очень много рыбы. За четверть века затонувший корабль превратился в живой риф и стал домом для бесчисленного множества морских обитателей. Полосатые морские караси совершенно не боятся пловцов и подплывают практически вплотную, часто собираясь вокруг дайверов в большие серебристые стаи. Многие кормят их с рук, поэтому местная популяция стала практически ручной.
Пройдя по палубе правого борта, поднявшись в районе ходовой рубки, мы двинулись в направлении винтовой группы парома. В это время из небольшого иллюминатора высовывается голова пятнистой мурены, хищно открывающей пасть и неодобрительно наблюдающей за вторгшимися в ее владения пришельцами.
«Открывает рыба рот, но не слышно, что поет…»,– вспоминаю слова из детского стишка. На самом деле, мурена постоянно открывает и закрывает свою пасть вовсе не для демонстрации агрессии. Просто эта рыба так устроена, что ей постоянно нужно прогонять воду через жабры, иначе она просто задохнется. Мурена очень красива, больше всего она напоминает цветную муаровую ленту, причем это ощущение усиливается, когда она проплывает под падающим светом. Когда-то римский император Нерон держал больших мурен в бассейне своего дворца и, по преданию, бросал христиан к ним на съедение, но в это трудно поверить, поскольку мурена довольно пуглива. Может быть, он просто не кормил своих рыб, и они добывали корм сами, как могли?
Насмотревшись на представителя семейства морских угрей, я устремился вслед за нашей группой в темный проем люка. В грузовом помещении царит абсолютная темнота, наши фонарики только сгущали ее, выхватывая то остатки груза, то какие-то пластиковые емкости. Путешествие внутри корабля кажется почти бесконечным, как будто находишься вне времени и пространства, передвигаясь в плотной неподвижной среде. С того, что теперь стало сводом огромного зала, свисают какие-то полотнища. Вблизи они превращаются в куски брезента, которые остались от грузовых креплений. Я освещаю фонарем свод, но луч упирается в какую-то непонятную массу синего цвета. Под сводом плавают сотни пластиковых бутылок от какого-то моющего средства. Их так много, что они полностью облепили весь свод и скрыли под собой шпангоуты.
Постепенно в конце пути появляется голубое пятно, которое постепенно увеличивается в размерах и выводит нас наружу. Поднявшись над бортом, стараюсь охватить взглядом весь рэк, но эта попытка терпит неудачу, поскольку кормовая часть теряется в голубой дымке. Медленно кружась, поднимаемся к поверхности, наблюдая как огромный корпус корабля, медленно растворяется в морской синеве. На пути встречается стайка стремительных средиземноморских барракуд, которые распугивают всю мелкую рыбу, но сами почтительно сторонятся крупных морских окуней, которые медленно и вальяжно следуют вдоль корпуса парома.
После погружения, возвращаясь в порт, я подумал, что в качестве рэка «Зенобия» принесла Кипру гораздо больше прибыли, чем в качестве обычного торгового судна. Возможно, правы те, кто специально затапливает отслужившие свой век корабли, превращая их в искусственные рифы.
Кипр – необычное место. Для дайвера, который ищет ярких тропических красок, он может показаться довольно скучным. Кроме того, даже в жаркие летние месяцы к побережью может подходить холодное течение, что создает термоклин с перепадом температур в 10 градусов и более. Погружения с берега часто осложняются сильным прибоем, что требует от дайвера определенной сноровки и умения. Но все же, внимательного пловца ждет под водой множество тайн и новых открытий. А в перерывах между погружениями можно взять машину и совершить путешествие по всей южной части острова, посмотреть на развалины древних храмов и рыцарских замков, попробовать блюда национальной кухни, которые подаются в уютных ресторанчиках и послушать особую кипрскую музыку, в которой смешались и греческие, и турецкие мотивы.
Текст: Сергей Гуляев
Фото: Александр Аристархов
Архивная статья из № 4 (46) за 2006 г.
Рубрики: 4(46)2006, Архив, Путешествия
Метки: Кипр, Путешествия, Страна...
