Архивная статья из № 5 (41) за 2005 г.
Как-то на выставке «Дайвинг-2005» мне довелось увидеть на стенде подводного клуба МГУ замечательные, можно сказать, уникальные видеокадры, сделанные на Баренцевом море: обрывистые гранитные берега, грандиозные птичьи базары, шумные стаи пернатых в воздухе, на отвесных скалах и… под водой!
Я не поверил своим глазам! Конечно, до этого я видел подобные съемки, сделанные BBC и National Geographic в Антарктике. Но там были пингвины – птицы, как известно, не летающие по воздуху, радикально изменившие в ходе длительной эволюции свою, так сказать, «конституцию» до необходимых физиологических и физических параметров, призванных адаптировать организм к жизни в морской среде и под водой. В памяти возникли также кадры с европейской оляпкой, живущей по берегам наших ручейков и речек. В процессе охоты за рыбьей мелочью она потешно «бегает» между камнями по речному дну. Но тут, на экране TV, наши самые обычные северные птицы – кайры и тупики летали под водой! Именно летали, энергично размахивая крыльями, оставляя за собой шлейф воздушных пузырьков.
Конечно, мы все прекрасно знаем, что морские птицы – многочисленные разновидности уток, гусей, гагар, бакланов, пеликанов, чистиков (к которым, кстати, относятся и упомянутые кайры и тупики) живут только морем. Многие из них прекрасные рыболовы, они охотятся за рыбой, для чего ныряют за ней на порядочную глубину. Но я считал, что эта охота протекает несколько по-иному. В моем представлении этот процесс напоминал хорошо всем знакомый нырок наших обычных прудовых уток, который мы множество раз наблюдали в лесопарках. То есть это «заныр» с поверхности и энергичная работа ногами с перепончатыми лапами. Или же это падение в воду, подобно орлиному, и перемещение под водой по инерции с подработкой, опять же, перепончатыми лапами. Так я считал. На кадрах же «МГУшников» птицы под водой летали по-настоящему, делая резкие взмахи крыльями и юрко маневрируя. Они ловко перемещались в водной среде, которая, как известно, в 800 раз плотнее среды воздушной, для которой, собственно, эти крылья и создавались матушкой-природой.
Впечатленный великолепными съемками, я подошел к Михаилу Сафонову, руководителю дайв-центра «Полярный круг» и экспедиционного судна «Картеш», и засыпал его расспросами.
Миша, оценив мои любопытство и заинтересованность, в конце разговора пригласил принять участие в одном из летних рейсов «Картеша», дабы я мог самолично лицезреть уникальное зрелище и запечатлеть его на фотопленку. Кстати, как выяснилось, никто в Европе, а скорее всего и в мире (во всяком случае информации об этом мы пока не нашли) не предлагает подобную нырялку. Оставалось с нетерпением ждать летнего сезона.
И вот Баренцево море, разгар короткого арктического лета. Я на борту комфортабельного «Картеша», специально оборудованного для легководолазных спусков в условиях Заполярья. Мы держим курс на восток – к заповедному Семиостровью. Кандалакшский заповедник, в чьем ведении находятся эти острова, имеет договор о взаимном сотрудничестве с «Картешем». Только поэтому нам разрешен заход в охраняемую акваторию и погружения здесь. Под вечер встали на якорь между материковым берегом и островом Кувшин.
В зеркальной глади морской поверхности (а нам пока на редкость везет с погодой) отражаются его высокие обрывистые кручи – царство птичьих базаров, а низко стоящее над самым горизонтом солнце озаряет величественную первозданную картину заповедных просторов призрачным розовым светом. Все должно произойти завтра…
Технология подводных погружений с птицами отработана на «Картеше» методом проб и ошибок только недавно – учиться было не у кого. Стопроцентную гарантию на успешную «нырялку» дать невозможно. Нужно совпадение нескольких факторов – погоды, течений, времени суток, наличия плавающих кормящихся стай кайр или тупиков, удачи, в конце концов! Что будет твориться в нужный момент в птичьих головах – предсказать невозможно. Паническое бегство одной истеричной особи немедленно сорвет всю стаю с места. Со стороны же аквалангистов требуются абсолютное владение сухим костюмом (а значит, плавучестью), строгое соблюдение запланированной (рекомендованной) глубины погружения, хорошее знание местной акватории, отличное ориентирование в толще воды с помощью компаса. Перемещение в водном пространстве дайверов должно быть скрытным, неторопливым и размеренным, сочетаемым с затаиванием в элементах подводного ландшафта (при наличии такового вообще, ведь вполне вероятен вариант, когда глубина под плавающей стаей птиц велика и дна просто не видно, соответственно, спрятаться некуда. Тут уж все зависит от птичьего настроения и вашей способности «висеть» в водной толще неподвижно и, по возможности, «нравиться» заныривающим пернатым).
У видеооператоров и фотографов проблем, как всегда, еще больше. По рассказам Михаила Сафонова и Вадима Шестаченко, замечательного подводного оператора, чьи кадры так поразили меня на выставке, птицы двигаются под водой очень быстро, по причудливой траектории, меняя ее в доли секунды. Тут нужны моментальная реакция и автоматизм в действиях! И если при видеосъемке выручает современная электроника камер, оснащенных высокочувствительными светоприемными матрицами, сверхсветосильными и чрезвычайно короткофокусными объективами (единицы мм), обеспечивающими очень большую глубину резкости, то при фотографировании проблем гораздо больше. Для получения крупнопланового снимка стремительно плывущей птицы необходимы достаточно длиннофокусный объектив (35-70 мм для 35-мм формата), очень быстрый автофокус, высокочувствительная пленка, дающая возможность сильнее задиафрагмировать объектив для увеличения глубины резкости, а также установить достаточно короткую выдержку для устранения смаза быстрого объекта. Вспышки должны быстро перезаряжаться, но вынесенные в стороны от оптической оси на длинных штангах, они резко сокращают маневренность фотографа и отпугивают пернатых ныряльщиков. Озабоченный вышеозначенными ребусами, я допоздна перебирал конфигурацию своей фотосистемы в каюте.
Утро было чудесным! Спокойное море, ни ветерка, ласковое солнышко пригревало палубу и развешенные над ней «сухари». После подробного и обстоятельного инструктажа Михаил дал команду готовиться к погружению. Спустившись по широкому водолазному трапу (кстати, весьма продуманной и удобной конструкции, наверное, лучшей из тех, что я встречал доселе) в надувную моторку, наша пятерка расселась по бортам, и самым малым и бесшумным ходом мы отвалили от «Картеша». С внешней, морской стороны острова, где обрывистые кручи густо усеяли птичьи колонии, мы обнаружили достаточно большую стаю кайр, сидящих на воде и занятых кормлением. Приблизившись к ним на сотню метров, мы осторожно соскользнули с бортов в воду. Взяв пеленг по компасу, тихо ушли в глубину. Достигнув 10 метров, прекратили спуск, сбалансировали плавучесть, сориентировались и двумя группами поплыли в нужном направлении. 
Первая пара, во главе с Вадимом, «вооруженным» видеокамерой, довольно скоро скрылась из глаз, ибо видимость оказалась неважной, что скорее всего было обусловлено большим количеством планктона и растворенным в воде пометом с соседствующего птичьего базара. Задачей нашей троицы, ведомой Михаилом, была фотосъемка, и я со своей громоздкой аппаратурой несколько тормозил группу. Но вот мы под стаей. Чуть подвсплыв (метров до 6-7, чтобы было посветлее), я завис, наблюдая снизу за первыми отважными разведчиками, стремительно ринувшимися мне навстречу. С быстротой молнии кайры прорезали водную толщу, со всех сторон прочертили вокруг меня замысловатые пируэты, сверля зоркими глазами и исследуя на предмет безопасности. Я прикинулся безобидным Винни-Пухом, вернее тучкой на синем небе, стараясь полностью вжиться в роль. Неподвижно вися под поверхностью, я лишь взглядом провожал мечущиеся тени. Влекомые очень слабым течением, мы все глубже проникали в птичью стаю, и количество крылатых дайверов все росло. Убедившись в нашей неагрессивности, кайры ныряли уже из любопытства, оно прямо сквозило в их глазах: «Что это за странные неуклюжие существа, выпускающие из себя пузыри воздуха?». Я попробовал заняться съемкой, но крутить фотоаппаратурой столь же быстро, как головой, оказалось весьма затруднительно. У меня был сдвоенный комплект, включающий в себя бокс с зеркалкой и Nikonos, закрепленный сверху на специальной платформе. Плюс две вспышки на длинных штангах. Весь этот агрегат надо было ворочать, причем синхронно с живыми «молниями». Самый современный и быстрый автофокусный фотоаппарат, оснащенный светосильным «полтинником», не поспевал за хаотично перемещающимися стремительными кайрами, и, всякий раз нажимая на спуск, я уже понимал, что опять промазал по фокусу. Бездарно, как мне тогда казалось, запоров пленку, я перешел на Nikonos. Теперь дела пошли повеселее. Используя 35-миллиметровый объектив, который под водой соответствует тем же 50 мм, я заранее выставлял необходимую (предполагаемую) дистанцию, и, наблюдая объект через видоискатель, ловил момент, когда птица проносилась на нужном расстоянии.
Все это по-прежнему происходило в лихорадочном темпе, но, по внутреннему ощущению, процент удачных «попаданий» немного отклонился от нуля.
Кончилась вторая пленка. Напарники из нашей троицы, как оказалось, уже подмерзли, но терпеливо дожидались окончания моих экзерсисов, которые, впрочем, их немало позабавили. Как два привидения, из серой мглы проявились фигуры первой пары – Вадим тоже закончил съемку. Как оказалось, ребята все время были рядом, и временами нас видели. Я же, кроме птиц, не видел ничего. Мы поднялись в зодиак, нервное напряжение спало, и только тут я почувствовал, насколько устал. Впрочем, сытный обед и последующий короткий сон в каюте быстро восстановили силы.
На второй заплыв я изменил конфигурацию своего «фотомонстра». Отказавшись от боксированной зеркалки, поставил второй Nikonos с 20-миллиметровым широкоугольником для съемки аквалангистов в окружении птиц. Комплект получился гораздо легче и мобильнее, что очень помогло при втором спуске. Теперь за плечами был уже некоторый опыт, я знал немного повадки кайр и мог с некоторой вероятностью предугадывать траектории их движений. Погружение прошло вполне удачно, несмотря на поднявшийся ветерок и некоторое волнение на мористой стороне острова. После него появилась слабая надежда, что хоть что-нибудь получится на пленке, хотя до проявки (уже в Москве) я был до конца не уверен в качественном результате. День подошел к концу, назавтра были запланированы новые погружения с птицами. Но погода внесла коррективы: ночью капитан получил штормовое предупреждение и мы могли надолго застрять в не самых благоприятных для стоянки судна условиях. Поэтому уже за полночь наш корабль взял курс на запад, к уютным и надежным бухтам Дальних Зеленцов…
…Давненько я не волновался так сильно в фотолаборатории, получая результаты съемок в Заполярье. Спешу поделиться с читателями своими впечатлениями и фотозарисовками. К огромной радости, на мой взгляд, получилось неплохо! Даже среди кадров, сделанных громоздким боксом при первом погружении, оказалось несколько весьма приличных – тут интуиция меня подвела, зато реакция, профессиональные навыки и хорошая техника не подкачали. Жаль, конечно, что так мало удалось понырять вблизи заповедных островов, но, значит, есть о чем мечтать и к чему стремиться.
P.S. Автор выражает огромную признательность всей команде судна «Картеш» за высокий профессионализм, гостеприимство, радушие и человеческую теплоту. Отдельное спасибо Михаилу Сафонову за приглашение, уникальный дайвинг и дружеское отношение!
Текст и фото: Александр Аристархов
Метки: Живая стихия...
