Архивная статья из № 1 (43) за 2006 г.
Полугодовая одиссея, оторвавшая меня от дома для съемок фильма «Синяя вода, белая смерть», была одним из самых замечательных приключений в моей жизни. Движущей силой производства фильма был Питер Гимбелл (Peter Gimbell). Фильм должен был стать публичным дебютом больших белых акул. Тогда, в 1963 году, было так мало известно о поведении акул, что царил примитивный страх перед «людоедами». Питер, одинаково отважный и в общении с акулами, и в предпринимательстве, к тому времени уже достиг статуса «знаменитости» как первый дайвер, который, погрузившись на «Андреа Дория», сделал снимки этого колоссального рэка. Снимки были опубликованы в журнале «Лайф». Летом 1964 года Питер продвинул мне основную идею сценария: поиски больших белых акул. Первые съемки крупным планом самого опасного из всех хищников, должны были стать кульминацией картины. Я не мог даже представить себе, как это все можно будет воплотить, но тут же с энтузиазмом одобрил идею и согласился присоединиться к Питеру для создания фильма.
Белые акулы сотнями (по словам китобоев, промышлявших за южной оконечностью Африки, на стыке Индийского и Атлантического океанов) набрасывались на туши загарпуненных и привязанных к буям китов, прежде чем их успевали собрать возвращающиеся в порт суда.
Все это выглядело как отличное место для съемок больших белых акул. Наша съемочная группа выдвинулась в Дурбан (Южная Африка).
На самом деле было все не так. Питеру и в голову не пришло, что «белые» у китобоев, это были не большие белые акулы, Carcharodon carcharias, а океанические белоперые, Carcharhinus longimanus. Только с латинским названием можно быть уверенным. По иронии судьбы, эта ошибка породила самый волнующий опыт за время всего нашего полугодичного путешествия. Даже заключительная встреча с настоящими большими белыми, все-таки случившаяся, не сравнима с тем животным страхом, который мы испытали в открытом океане у берегов Дурбана, когда снимали за пределами клеток рядом с дюжиной океанических белоперых, неистово нарезавших круги по воде с пятнами крови.
В подводную съемочную команду входили Питер, Рон Тэйлор и я. Под водой нас всегда поддерживала жена Рона, Валери (Ron & Valery Tailor). Вал, очень живая, с длинными белыми волосами и прекрасной фигурой, часто попадала в кадр во время наших путешествий. Валери и Рон – самая известная ныряющая пара Австралии. Они работали с «белым пойнтером» – так в Австралии называют больших белых. Оба, естественно, являлись великолепными дайверами, а Рон, к тому же, опытным подводным оператором.
Когда наша лодка, снаряжение и команда наконец прибыли в Дурбан, и все было подготовлено, погода в океане сильно ухудшилась, и китобойные суда вынуждены были оставаться в гавани.
Прошло несколько томительных дней, прежде чем погода, киты, китобои и акулы все-таки договорились о сотрудничестве. Наша лодка была прикреплена к гигантскому киту, оставленному китобоями на буе среди волн. Мы опустились в клетки, присоединенные к туловищу кита. Питер и Валери были в одной клетке, Рон и я – в другой. В синей, кристально чистой воде мы наблюдали душераздирающую сцену: хищники – океанические белоперые акулы – кружили вокруг жертвы в расслабленной манере, их было не сосчитать. Я хочу сказать, что ни у Рона, ни у меня не было никакого желания проверять безопасность нашей клетки. Мы были просто шокированы, увидев, как дверь соседней клетки открылась, и Питер устремился прямо в гущу кружащих акул. Я всегда считал себя скорее разумным, чем храбрым… Но ситуация ясно говорила, что кто-то должен Питера поддержать. И я вышел. Это было как шагнуть с обрыва. Никогда еще в жизни мне не было так страшно. Мы с Питером заняли позицию «спина к спине» и начали снимать.
Белоперые пихали и толкали нас, и, постоянно их отталкивая, мы вскоре расплылись в стороны и стали снимать процесс, стараясь поймать в кадр оператора, которого теснят акулы, даже если в этот момент они и теснили тебя самого. Если бы хоть одной вздумалось атаковать – ловить было бы нечего. Но они не стали. При первых контактах: или нос ткнется тебе в спину с раздражающим толчком, или сильно ударят сбоку, пока ты снимаешь другого дайвера, – сердце практически останавливалось. Уже потом мы догадались, что это они распознавали нас. Наши неопреновые костюмы были совсем не так привлекательны, как предстоящий китовый банкет. На протяжении нескольких погружений наша команда работала в открытой воде. Валери Тэйлор охраняла нас, пока мы концентрировались на съемках. Увидев, что к кому-то сзади приближается акула, она заплывала перед ней и резко ударяла ее по морде своей акульей дубинкой. Валери проделала это столько раз, что локоть стал болеть, то есть стала первой женщиной, заработавшей «акулий локоть». В конце концов, мы довели степень близости нашего контакта с этими животными до того, что находились прямо рядом с ними по сторонам тушки кита, пока они ели. Мы в упор отсняли, как их рты зачерпывали куски ворвани, и как они совали свои вонючие носы прямо в тушу. Вероятно, они нас воспринимали как сотоварищей по застолью и делились едой. Мы пришли к выводу, что пока эти животные занимаются приемом пищи, присутствие человека их нисколько не волнует. Наши съемки получились исключительно живыми и мощными, но большие белые, увы, так и не появились.
Поскольку мы истратили весь бюджет, а фильм, который делали, никак не мог достигнуть поставленной цели, можно было бы предположить, что реалистичные продюсеры похоронят его. Вышло все наоборот. Они так впечатлились тем, чем мы заполнили коробки для пленки, что воспользовались случаем и вложили в проект еще четверть миллиона. Этого оказалось достаточно, чтобы всей командой отправиться в Южную Австралию, нырять в клетках и все такое. И там мы достигли цели.
Мы работали у Порт-Линкольна, это летний курорт и зерновой порт у берегов Западной Австралии. Ночной переход привел нас в залив Спенсера к рифу Дэнжерос (Опасный). Здесь Рон и Валери прежде регулярно встречались с «белыми пойнтерами» и снимали их на поверхности. Изолированный гористый остров, менее 300 ярдов в поперечнике, населяли сотни котиков, а еще – тысячи морских птиц. Даже в густом тумане к ним можно было дойти «на запах» по ветру. Мы выкинули приманку из скользких рыбьих кишок и требухи, все это разносило ветром и течением более чем на 15 миль в открытое море. Акула, наткнувшись на такое лакомство, безошибочно определит источник. Мы были готовы к действиям. Наблюдатели целыми днями сидели на реях. Мы ждали и ждали, а счетчик тикал. Время шло. Бюджет иссякал. Прошла целая неделя, Мистер Биг не появился. Радостный настрой и смех, обычный для нашего экипажа, сменился нарастающим унынием. Питер с отчаянной надеждой решил задержаться еще на один день. Только на один. И ничего.
На девятый день мы начали готовиться к сворачиванию провальной попытки. Именно в этот день переменчивый перст судьбы, сурово игравшей с нами полгода, указал удаче на нас. Невозможно высокий серый плавник появился под кормой. Крик – несколько криков– заставили всех броситься к корме, чтобы увидеть самую большую акулу, которую кто-либо из нас когда-либо видел, курсирующую по поверхности, всю в приманке. Она была как мини-субмарина. Все мы были взволнованы донельзя и даже чуть-чуть ошеломлены тем, что наша добыча появилась. Дальше все развивалось стремительно: акульи клетки, уже поднятые на борт для отступления, были подготовлены и спущены. Заряжены громадные 3-миллиметровые «Арифлексы». Прежде чем первая команда загрузилась в клетки, появился второй монстр, такой же мощный. Рон привычным глазом оценил, что обе были футов по 16. Акулы были голодны и агрессивны. Одна схватила борт ялика, раскачивая маленькую лодку как игрушку. Другая вцепилась в винт «Саори» с такой силой, что штурвал в держателе вертелся налево и направо. Мы были в клетках по двое, как в Южной Африке. Мы с Роном в одной, Питер и Валери – в другой. Питер Лейк (Peter Lake) заменял то одного, то другого в течение дня.
Один единственный день обеспечил все съемки. Обе акулы были самцами, их причиндалы смотрелись как бейсбольные биты Luisville Slugger. Под водой они были даже еще массивней, когда толкали клетки, прикусывали прутья, и кружили, и кружили, касаясь прутьев туловищами. Мы отсняли 400-футовые кассеты почти без остановки, пока действие продолжалось. Из клетки – наверх, чтобы зарядить кассету, и назад – внутрь, насколько быстро можно перезарядиться. Все столпились на палубе, восторженно вскрикивая, подбадривая и похлопывая по плечам очередного из нас, поднимавшегося с неудержимыми сообщениями о том, что происходит внизу.
Так продолжалось целый день. Каждому было что рассказать.
В тот безумный, чудесный, счастливый день мы все отсняли. Это было то, что надо. Клетки были собраны, остатки приманки пошли за борт вместе с несколькими ящиками испортившихся овощей с камбуза. В сумерках акулы поднялись опять. Когда мы поднимали якорь и уходили с рифа, наши акулы подъедали остатки, дико выпрыгивая на поверхность. Они продолжали пиршество до ночи (как и мы).
Мы были так наэлектризованы успехом дня, что о сне не было и речи. Шампанское, припасенное специально для этого случая, лилось рекой. Лучший ужин за все 10 дней затянулся за полночь, смех и разговоры не прекращались. Без доли хвастовства все те, кто побывал в клетках, согласились, что самое сильное чувство страха вытеснялось процессом съемки. Мы ждали начала этого действия так долго… Боялись одного – что камера вдруг заест.
Фильм «Синяя вода, белая смерть» хорошо прошел в кинотеатрах по стране. В 1968 году он чуть не получил Academy Award за лучший документальный фильм года. Как я вспоминаю, его обошел Helstrom Chronicle («Перевод») – отличная документальная лента о насекомых. Оглядываясь назад, мне трудно оценить тот опыт. Для каждого из нас это была настоящая одиссея эпохального плана. Вскоре после показа Родни Фокс (Rodney Fox) организовал дайв-туры с погружениями в клетках рядом с большими белыми акулами. Я стал заниматься туристическим бизнесом и ежегодно вписывался в такое количество туров Родни, что потерял им счет. Туры имели колоссальный успех. С годами размеры и количество больших белых акул уменьшилось. 16-футовый экземпляр стал редкостью. На акул не охотились умышленно, их убивали в коммерческих рыболовных сетях. За последние годы моих путешествий в залив Спенсера у меня было три «пустых» поездки. Это было более чем обидно для участников, заплативших деньги, чтобы приехать в такую даль. Во многом благодаря решительным усилиям Валери Тейлор, белый пойнтер в Австралии провозглашен видом, находящимся под угрозой, и взят под защиту государства.
Текст: Stan Waterman
Перевод: Светлана Мурашкина
Метки: Акулы, Библиотека моря...
