На третий день путешествия, проснувшись после послеобеденного отдыха, я обнаружил, что наш корабль окружили местные деревянные лодчонки с голыми папуасскими детишками.
Они молча крутились вокруг корабля и только важно надували щеки, когда я начинал их фотографировать. 
Моя благодарность в виде брошенного им печенья была встречена гулом одобрения, а те печенюшки, которые не долетали до лодок, а падали в воду, были быстро выловлены и отправлены в рот. Сладкое печенье с соленой морской водой! Воистину, быстро поднятое упавшим не считается!
Я развлекался подкармливанием местного населения и не сразу заметил, что на палубе не один. Оказывается, за мной все это время наблюдал забавный белый старикан в интеллигентных очках. Неожиданно он завел со мной беседу на непонятном мне английском языке. Из всего сказанного я понял, что он местный, живет неподалеку на острове уже сорок лет, что половина детишек, которые крутятся вокруг корабля, – его внуки, и что вечером он приглашает нас в гости к нему на остров. Глупо было бы отказываться от такого заманчивого предложения, и я с восторгом закивал: «Yes, of course!»
Вечером после нырялки наша чудесная компания, вооружившись фотоаппаратами и обрызгавшись с ног до головы противокомариной жидкостью, отправилась на остров Лангу в гости. Местный фермер, его звали Дик Дойл, оказался владельцем дивной плантации какао-деревьев, крупнейшим производителем какао-бобов во всей Папуасии и по совместительству генерал-губернатором острова. Осмотрев его хозяйство и попробовав наконец-то настоящий какао-боб, мы подошли к дому хозяина. Первым делом Дик потащил нас в сарай. «Я покажу вам свой Харлей!» – с гордостью заявил он. Только с большого бодуна можно было представить, что на маленьком папуасском острове, где нет не то что дорог, но даже путных тропинок, может оказаться мотоцикл, но когда мы вошли в сарай, то не поверили своим глазам. Роскошный ржавый Harley Davidson годов этак пятидесятых, с облупившимися боками и спущенными колесами гордо красовался посреди сарая. Довольный полученным эффектом, хозяин заявил, что он является председателем, а также единственным членом местного папуасского байк-клуба. Могли ли мы себе представить, что это еще не все блага цивилизации, с которыми нам предстоит встретиться на этом острове!..
Когда мы наконец-то вошли в дом, я был поражен обилием всевозможных вещей: огромная куча книг, множество выцветших фотографий на стенах, подшивка National Geographic всех времен, сломанный телевизор, ножная швейная машинка Zinger, больше похожая на паровую машину братьев Черепановых, и масса прочего барахла. Француз из нашей группы, увидев несчастную швейную машинку, ткнул в нее пальцем и со знанием дела заявил: «power generator». Я сразу представил, как темными папуасскими вечерами жена хозяина изо всех сил строчит на этой машинке для того, чтобы он мог почитать книжку на ночь.
От этих забавных мыслей меня отвлек очередной вопль хозяина: «Как, вы еще не видели мой холодильник?!» – и он потащил нас к себе в спальню. Там посреди комнаты, как памятник, стоял огромный ржавый железный ящик. «Посмотрите сюда, – тараторил хозяин, – видите, здесь лед». Он открывал какие-то деревянные дверцы и мы с изумлением видели толстый слой льда. 
«Видите, здесь холодно, а вот здесь – горячо», – он тыкал рукой в другой угол ржавого ящика. «И знаете, на чем он работает?» – победоносно спросил нас Дик. Я тут же представил, как его несчастная жена-папуаска, дети-папуасы и внуки-папуасята день и ночь, без перерыва на обед и выходные крутят эту чертову машинку Zinger, чтобы колбаса, купленная на Рождество еще в июле, не протухла, но тут моя фантазия была прервана ответом хозяина: «На керосине!». «Понимаете ли, – рассказывал хозяин, – когда электричество на этом острове стало очень дорогим, я смастерил такой вот холодильник на керосине и проблема хранения продуктов была решена. Телевизор у меня давно сломался, а книжки я читаю днем, поэтому электричество мне вроде бы и ни к чему». «Ну, слава богу! – я вздохнул с облегчением – значит, не напрягают свои слабые ножки бедные папуасские детки на швейной машинке, пока их папка читает вечернюю прессу. И наверняка к Рождеству к спрятанной в холодильнике колбасе добавлена большая порция мороженого для всех его многочисленных детей и внуков». И от этих мыслей стало на душе особенно приятно.
Потом мы вышли на веранду, откуда открывался роскошный вид на залив и на наш корабль. Повсюду из темноты истошно орали ночные птицы и трещали кузнечики, а мы сидели на уютной веранде и пили Pastis со льдом, предусмотрительно захваченный с корабля нашими друзьями-французами. Хозяин еще долго вещал нам о своем житье-бытье, показывал фотографии дочки, которая стала «мисс красавица Папуа – Новая Гвинея», дарил нам открытки со своими изображениями и рассказывал, как он писал письмо в Microsoft Биллу Гейтсу о своей жизни на острове.
Я с огромным удовольствием хлебал холодный Pastis, слушал байки хозяина вперемешку с треском ночных цикад и вдруг понял, что совершенно никуда не хочу уходить. Я сидел, развалившись в старом деревянном кресле с облупившейся краской на самом краю мира в гостях у белого аборигена, прожившего на маленьком острове такой вот жизнью целых сорок лет, и думал о том, как мало иногда бывает нам нужно, чтобы почувствовать себя счастливыми.
Но, к сожалению, пришло время возвращаться на корабль. Когда я с огромной неохотой встал с кресла, хозяин вдруг сказал: «Знаешь, тут у меня в гостях был как-то Питер Гэбриэл, так вот он любил посиживать в этом кресле!». И тут до меня дошло, что может именно от того, что в этом кресле до меня побывала задница самого Питера Гэбриэла (!), а до него еще множество менее знаменитых задниц, оно и стало таким уютным, теплым и удобным и не хотело отпускать меня с этого острова и от этой жизни.
Мы уже плыли к кораблю, а я все еще находился в плену большого старого кресла, суетливых баек хозяина, ночного леса и маленького острова, затерянного где-то в Папуа – Новой Гвинее.
Текст и фото: Вадим Зверев
Архивная статья из № 1 (37) за 2005 г.
Рубрики: 1(37)2005, Архив, Путешествия
Метки: Остров Лангу, Папуа – Новая Гвинея, Путешествия, Страна...
