«Нет-нет, это не Французская Полинезия – здесь во много раз более захватывающий и волнующий дайвинг!!!»
Много миллионов лет тому назад кусок суши, оторвавшийся от древнего материка Гондваны в том месте, которое теперь называется Марокко, отправился в долгое морское путешествие, пока не столкнулся с Североамериканским континентом чуть южнее Гренландии.
Первыми европейцами, посетившими эти места в 986 году, были исландские викинги, которые задержались здесь ненадолго. И только пятьюстами годами позже, 24 июня 1497 года, 18 английских моряков с корабля «Мэтью» под руководством генуэзца Джованни Кабото, пытаясь найти западный путь в Китай, высадились на берегу неизвестного острова. Водрузив на нем британский флаг, они назвали его Ньюфаундлендом («Новонайденной землей»). По возвращению в Бристоль Джон Кабот (так на английский манер произносилась его фамилия) сообщил, что найденные «земли золотом не богаты, но зато вдоль побережья обитает очень много рыбы». За это открытие Генрих VII наградил Кабота премией в десять фунтов стерлингов и ежегодной рентой в двадцать фунтов, что положило начало британским притязаниям на эту землю вплоть до 1949 года, пока Ньюфаундленд оставался первой заморской колонией Великобритании.
Сегодня Ньюфаундленд – самая большая из Атлантических провинций Канады, родина ста тысяч оленей карибу, миллионов птиц, знаменитой породы черных ныряющих собак и лосей, разгуливающих по автодорогам. Население острова – полмиллиона жителей в прошлом ирландского происхождения, десять тысяч из которых – дайверы. Ньюфаундлендцы подчеркнуто выделяют себя из канадской нации. «Ирландский дух и традиции по-прежнему сильны здесь», – с гордостью рассказывают нам старожилы. Местные жители с удовольствием откликаются на кличку Ньюфи (Newfy). Ньюфи – доброжелательные, спокойные, уравновешенные и расслабленные люди, говорящие на одном из старейших диалектов английского языка с ньюфаундлендским акцентом.
Столица острова – Сент-Джонс, город, наполненный великой историей: Water Street – первая и самая старая улица Северной Америки; музей «Титаника», с экспонатами, поднятыми с затонувшего гиганта, и Сигнальный холм (Signal Hill) с легендарной башней Маркони – символом технологических достижений прошлого столетия, где в 1901году первые трансатлантические радиосигналы прозвучали в немом до этого эфире.
Мыс Cape Spear – самая восточная оконечность Америки, а бухта Сент-Джонса – первая надежная гавань на морском пути из Европы. Погода северной Атлантики не балует постоянством. Густой туман, снег или дождь в одночасье могут смениться пронизывающим ветром и солнцем, блистающим на голубом безоблачном небе над морем из айсбергов. Здесь много баров, где можно встретить искателей приключений и моряков со всего света.
Но с точки зрения русского дайвера здесь все, как дома – березы, елки, рябины и сирень, клевер и иван-чай… Только море и подводный мир тут совершенно особенные. В месте встречи двух мощных океанских течений (холодного Лабрадорского и теплого Гольфстрима) создается уникальное подводное биоразнообразие. Сотни видов – водоросли, рыбы, губки, анемоны, медузы и морские звезды, моллюски, осьминоги, лобстеры и крабы, тюлени, белухи, нарвалы, акулы и скаты живут и плодятся здесь. Большая Ньюфаундлендская банка – одно из самых богатых рыбой мест Мирового океана, дающее жизнь крупнейшей колонии морских птиц и пятитысячной популяции китов. В конце июня – в июле морские гиганты, объевшиеся каплином (мойвой), крилем и каракатицами, начинают играть. Они машут огромными грудными плавниками, хлопают хвостами и выпрыгивают из воды, собирая на зажигательное шоу множество восторженных зевак.
Кроме представления китов туристы и дайверы обожают парад гренландских айсбергов. Круглый год Лабрадорское течение приносит сотни ледяных монстров, отколовшихся от материкового ледника. Возраст некоторых из них достигает десяти тысяч лет, а вес – двухсот тысяч тонн. Девять десятых айсберга находится под водой, поэтому погружение с аквалангом у голубой громады причудливых форм льда, уходящей в морскую бездну, никого не оставляет равнодушным.
Северная Атлантика – район рискованного дайвинга, здесь слишком многое зависит от быстро меняющихся погодных условий. Дайверский сезон в Ньюфаундленде – с мая по ноябрь. В остальное время года заливы покрываются льдом.
Рик и Дэбби Стэнли, наши добрые хозяева и двигатели компании Sea Quest, построили великолепную двухэтажную гостиницу для дайверов с видом на морской залив и острова. Сильный ветер и дождь напоминали нам о том, что пора собираться нырять. «Это мой плавательный бассейн», – с гордостью в голосе рассказывал Рик, показывая на залив, покрытый туманом. Он обожает свой дайверский корабль на 18 человек и, подражая Шумахеру, летает по заливу на огромном ярко-красном надувном зодиаке со 150-сильным Mercury, обгоняя ветер. Рики гоняется за китами и приближается к ним на расстояние в несколько метров. Можно бесконечно наблюдать за поведением этих морских гигантов, разглядывать их огромные плавники, хвосты, спины и восхищаться их совершенством, а при счастливом стечении обстоятельств и огромной дайверской удаче – еще и нырнуть вместе с ними.
Самое популярное место для погружений – прибрежная зона острова Белл (Bell), названного так из-за стоящей рядом с ним скалы, внешне напоминающей колокол. Именно здесь, на глубинах до сорока пяти метров, лежат четыре «шикарных» военно-транспортных корабля. История их появления и предшествующие тому события полны драматизма и военных загадок.
Во время Второй мировой войны этот небольшой островок, расположенный в заливе Conception Bay, стал стратегически важным военным объектом. Причиной тому были крупнейшие в Америке гематитовые шахты – огромные лабиринтовые тоннели, уходящие на двести метров ниже уровня моря, источник руды с содержанием железа до 50-60 процентов. До начала войны Германия была постоянным покупателем этой руды, так, только в 1939 году немцы импортировали более пятисот тысяч тонн. Понятно, что с началом боевых действий роль руды острова Белл возросла многократно. Кроме того, Сент-Джонс стал местом сбора военно-транспортных конвоев перед началом североатлантического перехода в Англию и Россию. Множество кораблей союзников непрерывно курсировали между Беллом, Ньюфаундлендом и портами мира.
Вторая мировая война началась для ньюфаундлендцев 5 сентября 1942 года, когда британские военно-транспортные корабли Saganaga и Lord Strathcona, стоявшие на якорной стоянке Lance Cove у острова Белл, были атакованы и потоплены немецкой подводной лодкой U-513, (субмариной типа IXC) под командованием капитана Рольфа Руггеберга.
Прошло два месяца и, несмотря на все меры безопасности, принятые ВМФ Британии и Канады, другая немецкая подводная лодка, U-518, под командованием капитана Фредича Виссманна в том же самом месте атаковала и потопила 140-метровый британский гигант Rose Castle и небольшой французский корабль PLM-27 (Paris-Lyon-Marseilles).
Две успешные миссии немецких субмарин оставили четыре «блистательных рэка» и две невзорвавшиеся торпеды, утонувшие в море из-за неисправных аккумуляторов – теперь это источник вдохновения и множества волнующих разговоров в среде современных дайверов, погружавшихся здесь.
«Почему Вы так любите погружаться на эти затонувшие корабли?» – спросили мы нашего энциклопедически эрудированного шкипера Билла Флахерти, эксперта по дайв-сайтам Ньюфаундленда.
«Представьте себе птичий полет, когда вы летите в небе над городом и разглядываете людей, деревья, улицы и дома внизу. Точно такие же ощущения переживаю и я, когда опускаюсь в глубину на затонувший корабль. Мне кажется, что я вижу город, затонувший корабль – подводный город. Я путешествую по нему и исследую его. Это совершенно неповторимое чувство полета, свободы передвижения в трех измерениях и одновременно радости научного открытия. Я совершил порядка сорока погружений только на Rose Castle и все еще не исчерпал своего любопытства исследователя», – рассказал нам Уильям.
Наслушавшись этих историй, мы, конечно же, решили немедленно нырнуть здесь. Тяжелый пятнадцатилитровый баллон с двадцать пятым найтроксом, широкий шаг в воду, громкий «плюх» и брызги свинцово-серой тяжелой воды… Сухой костюм – отличная вещь, когда он сшит точно по фигуре, и комфортно чувствуешь себя в нем в любой воде. 
Погружение начинается вдоль ходового конца с реперным красным буем на поверхности. Восхищают необыкновенная прозрачность воды, и солнечные лучи, играющие в ее толще. С глубины 15-20 метров мы уже видим лежащий внизу огромный корабль. Носовая палуба Rose Castle прямо под нами. Видны носовые лебедки и фальшборт, поросший актиниями… Рубка, надстройки, шлюп-балки, мачты и трубы заросли анемонами, но по-прежнему радуют глаз. Несмотря на глубину в тридцать пять метров, на палубе корабля совершено светло, вода настолько прозрачная, что вполне хватает проникающего сюда солнечного света, и нет необходимости в дополнительном освещении. Мой напарник сегодня – «самый медленный тримикс-дайвер Ньюфаундленда», бывший военный водолаз ВМФ США. Он подчеркнуто медленно и надежно фиксирует свой декомпрессионный баллон на палубе корабля, и только после этого мы трогаемся в путь.
Вначале мы находим огромный проем трюма и, включив фонари, погружаемся во мрак. Трубы, лестницы, балки, нагромождения ржавого металла и кристально чистая вода… Мы висим в толще трюма в абсолютной темноте и шарим лучами фонарей по сторонам, старясь не поднимать мути и не цепляться шлангами. Впереди угадывается светлый проем в развороченном борту судна – место попадания торпеды. Мы не уверены в том, что здесь достаточно надежные конструкции, поэтому не выплываем наружу через взорванный проем, а возвращаемся тем же путем, что и попали сюда.
На верхней палубе опять становится светло. Мы поднимаемся выше, чтобы уменьшить время декомпрессии, проверяем запас газа и решаем осмотреть одно из самых верхних помещений корабля. Конечно же, это оказывается радиорубка. На всех старых кораблях радиорубка или комната Маркони (Marcony room) находилась как раз выше всех других надстроек. Дверь в нее уже отсутствует. Мы входим внутрь, где видны старые поломанные доски и панель со старобрядными стрелочными гальванометрами, и обрывки проводов с висящими на них ветхозаветными динамиками-наушниками.
Мой сегодняшний напарник в течение последних двадцати трех лет службы в ВМФ США был еще и специалистом по связи, поэтому он, как эксперт и коллекционер, приходит в совершеннейший восторг от увиденного. Его глаза горят пламенным огнем, и счастью его нет предела только от того, что он смог прикоснуться к живой истории радио здесь, на затонувшем британском корабле в Северной Атлантике. 
Несмотря на отсутствие языковых барьеров под водой, не так-то просто было понять его, потому что я не специалист в этой теме. Меня в тот момент больше всего волновали давление газа в моем маленьком баллоне и быстро растущее время декомпрессии, поэтому я первым подал сигнал «пора домой». Мы поднимались к солнцу и теплу не спеша, с «глубокими микропузырьковыми остановками». Каждый из нас думал о своем и перебирал самые яркие впечатления от увиденного. Но по возвращению на поверхность мы оба оказались совершенно единодушны с нашим шкипером в том, что корабль – огромный подводный город, полный увлекательных секретов и волнующих открытий. И мы полны желания погружаться сюда снова и снова, пока полностью не изучим весь этот затонувший город.
P.S. Редакция журнала Октопус выражает признательность Рику и Дэбби Стэнли, шкиперу Уильяму Флахерти и Стивену Муру, компании Ocean Quest за дайверское открытие Ньюфаундленда.
Текст: Андрей Бизюкин
Фото: Андрей Бизюкин, Светлана Мурашкина, Ingo Vollmer
Архивная статья из № 1 (37) за 2005 г.
Метки: Sea Quest, Айсберг, Дайверы, Дайвинг, Затонувшие корабли, Корабль, Ньюфаундленд, Ньюфи, Путешествия, Сент-Джонс...
